Лексико-семантическая группа «страх» в фразеологизмах в русском и якутском языках
The lexical and semantic group “fear” presented in phraseologisms in Russian and English languages
А.Е.Алексеева, С.Е. Павлова
А.E. Alekseeva, S.E. Pavlova
В статье рассматривается лексико-семантическая группа исследования фразеологии русского и якутского языков с общим значением «страх/куттал». В статье выявлен количественный состав лексико-семантической группы, предложено описание группы с точки зрения ее системной организации, проведен сопоставительный анализ лексем, определена основа формирования лексики «страха» в фразеологизмах в русском и якутском языках, описаны системные отношения внутри исследуемых лексико-семантических групп.
The lexical semantic group with meaning “fear” is researched in this article. The numerical aspect of lexical and semantic group is determined, also the group is described according to its systematic organization, and lexems are compared in the work. Also the basis of lexic “fear” formation in phraselogisms in Russian and English languages is determined by the author.
Ключевые слова: лексико-семантическая группа, фразеологизмы в русском и якутском языках, общее значение «страх/куттал», сопоставительный анализ лексем, системные отношения в группе.
Key-words: lexical and semantic group, phraseologisms in Russian and English languages, the basic meaning “fear,” comparison of lexem analysis, systematic relations within the group.
Проблема эмотивности сегодня уже не является новой в лингвистике. Последние двадцать лет ей уделяется всё большее внимание: отечественные и зарубежные исследователи относят проблему эмотивности к числу первостепенных задач антропоцентрической лингвистики.
Эмоциональность пронизывает всю речевую деятельность человека и закрепляется в семантике слов в качестве определителей его различных эмоциональных состояний. Именно поэтому при исследовании языка текста помимо логико-предметной семантики, отражающей какое-либо понятие человеческого мышления, важно учитывать и эмотивную. В общем виде эмотивную семантику слова можно определить как опосредованное языком отношение человека к окружающему миру.
Как мотивирующая основа познавательной деятельности человека, эмоции составляют существенную часть его когнитивной системы, а процессы вербализации эмоций высвечивают важные моменты устройства и механизмы функционирования человеческого мышления. Таким образом, проблема исследования эмоций в языке и речи заняла достойное место в лингвокогнитивной парадигме и во многом предопределила существенные направления этой области науки.
По мнению польской ученой А. Вержбицкой, одной из важных сфер приложения данных, добытых эмотиологией, стала лингвокультурология, в которой используются положения об универсальности и интегральном характере эмоций и национально-культурной специфике выражения субъективной сферы homoloquens средствами разных языков [2, 1993: 45.]. Следует отметить, одной из важнейших функций языка является эмоциональная функция – быть одним из средств выражения чувств и эмоций [6, 2006: 564]. У Р. Якобсона эта функция получила названия эмотивной; исследователь связывал ее со стремлением произвести впечатление определенных эмоций, «подлинных или притворных» [11, 2009: 158].
Понятия «эмоциональность» и «эмотивность» впервые разграничил Ш. Балли, а в отечественной лингвистике — Б. А. Ларин. Несмотря на это, термины «эмоциональность» и «эмотивность» нередко используются в одном значении. Изучением эмотивности речи занимается лингвистика эмоций, или эмотиология, объектом которой является языковая категоризация эмоций [10, 1975: 50].
Объектом нашего исследования являются ЛСГ фразеологизмов «страх» в русском и якутском языках, предмет исследования составляет семантические особенности в сопоставительном аспекте.
Целью работы является лексико-семантическая группа исследования фразеологии русского и якутского языка с общим значением «страх/куттал»
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
1) выявить по возможности наиболее полный количественный состав ЛСГ фразеологизмов «страха» в русском и якутском языках;
2) предложить описание каждой группы с точки зрения её системной организации;
3) провести сопоставительный анализ лексем;
4) выяснить основу формирования лексики «страха» в фразеологизмах в русском и якутском языках и описать системные отношения внутри исследуемых ЛСГ.
Лексическому анализу подвергаются не только чисто семантические связи слов, как, например, в синонимических или антонимических рядах слов, но и их лексико-грамматические связи, в форме которых реализуются отдельные значения слов: внутрисловные и внутригрупповые семантические различия слов выражаются разными видами словесных связей: формами одного и того же слова, своеобразными словосочетаниями в пределах синтагмы, наконец, постоянным противопоставлением в системе лексики в целом (синонимические, антонимические ряды слов).
Часто отмечают, что для полного овладения чужим языком необходимо развить в себе некое языковое чутье, чтобы улавливать «дух языка», в соответствии с которым и стоит строить высказывание или понимать речь на это языке. Обычно считается, что этот «дух языка» аналитическому истолкованию не подвержен, что он усваивается лишь благодаря длительной практике, особенно в живой атмосфере данного языка, при контакте с его носителями. Значительная сложность усвоения словарного состава русского языка как «чужого», иностранного заключается в том, что лексика, в отличие от других уровней языка, непосредственно связана с действительностью, менталитетом русского народа. Исходя из этого, сопоставительный подход даст нам возможность вскрыть различные способы членения языковой действительности с тем, чтобы в дальнейшем представить общую «картину мира». В свою очередь результаты анализа лексико-семантических полей могут служить не только материалом для познания самих языков, но также и сведениями о психическом, духовном, даже материальном уровнях русского, якутского народов, способны показать их своеобразный менталитет, мир чувств, представлений.
Актуальность нашего исследования обусловлена тем, что человеческие эмоции, чувства и страх, в том числе, являясь общечеловеческими, а следовательно, универсальными, различаются вербальной репрезентацией в разных языках. Страх — одно из самых сильных человеческих чувств. На языковом уровне оно представлено, в первую очередь, лексико-семантическим полем, состав и объем которого варьируются в зависимости от конкретного языка. Лексические единицы этого поля, входя в основной словарный запас литературного языка, активно функционируют в разговорной речи носителей русского языка, включаются в состав фразеологизмов, употребляются на страницах периодической печати и в художественных произведениях. Однако, их стилистическое разнообразие, речевые преобразования в текстах различных жанров затрудняют их восприятие и употребление в иностранной аудитории. Необходим анализ данного фрагмента русской языковой картины мира на фоне якутского языка для определения наиболее оптимальных способов организации и презентации лексического материала.
Материал для исследования получен методом сплошной выборки из словарей. В работе использованы словари русского языка: Даль В. Словарь живого великорусского языка: В 4 т. М.: Прогресс, 1994. Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. М., 1999. Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. — М., 2003.Кузнецов С.А. Большой толковый словарь русского языка. Спб. «Норинт»2000г. С.1277.Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах Красавский Н.А.
Словари якутского языка: Слепцов П.А. Большой толковый словарь якутского языка «К» IV. Новосибирск.2007. с.561. Нелунов А.Г. Якутско-русский фразеологический словарь. Новосибирск.2007. с. Слепцов П.А. Якутско-русский словарь. Москва.1972г. с.194. Алексеев М.П.-Дапсы. Саха тылын үйэлэх үгэһин тыллдьыта. Дьокускай.2005. c.137. Харитонов Л. Н., Петров Н.Е. Саха тылын орфографическай тылдьыта. Дьокускай.1975.
Лексико-семантическая группа — это совокупность слов, относящихся к одной части речи, которые объединяются внутриязыковыми связями на основе взаимообусловленных и взаимосвязанных элементов значения. Члены ЛСГ связаны определенными семантико-парадигматическими отношениями (синонимии, антонимии, всякого рода включений, уточнений, дифференциации, обобщений близких или сопредельных значений).
Материалом для исследования послужили данные двуязычных русско-якутских и якутско-русских языков словарей, толковых словарей русского и якутского языков.
Страх это сильная эмоция, вызываемая подлинной или воображаемой опасностью. Страх имеет большой защитный смысл для человека: он предупреждает о возможной опасности , сосредотачивает внимание на вероятном ее источнике, побуждает искать возможности ее избежать. [Ольшанский Д.В. 2002. c. 70]
Страх, будучи одной из наиболее базовых эмоций, неоднократно становился предметом лингвистических исследований. При этом его исчерпывающее лингвистическое описание пока отсутствует. Большинство работ носят фрагментарный характер. Попытки создания идеографического словаря, или тезауруса, в котором был бы приведен максимально полный перечень слов и выражений эмоции страха, имели ряд недостатков. В частности, так и не были разработаны универсальные семантические критерии для классификации имеющегося материала, отсутствовали экспликации употребления и сочетаемости слов и выражений. Другим распространенным видом исследований являются описания отдельных языковых или речевых особенностей выражения страха, которые, однако, также оказываются недостаточными ввиду отсутствия опоры на общее лексико-семантическое поле страха.
Интерес представляло именно исследование страха в сопоставительной перспективе (в русском и якутском языках), поскольку более или менее крупные работы в таком ракурсе нам не известны. Выводы же о том, что языковое представление эмоций является отчасти универсальным, отчасти национально-специфическим, зачастую делаются на достаточно малом корпусе данных и носят самый общий характер.
Итак, в состав рассмотренного ЛСГ русского языка методом сплошной выборки материала из словарей нами было включено 85 единиц, ЛСГ якутского языка насчитывает 75 единиц. В результате анализа ЛСГ существительных, прилагательных, глаголов в русском и якутском языках мы пришли к следующим выводам.
Страх, как сильная эмоция, оказывает воздействие на восприятие, мышление и поведение индивида. Переживание человеком страха в русском и якутском языках может передаваться с помощью разных лексем. В нашем материале ядро ЛСП с общим значением «страх» в обоих языках составляет ЛСГ существительных, обозначающих чувство страха.
Семантика единиц этой ЛСГ в русском языке варьируется в достаточно широком диапазоне оттенков (опасение, боязнь, испуг, ужас, паника и т.д.) в зависимости от характера угрозы, причины, интенсивности и специфики переживания чувства страха, контролируемости, стилистической принадлежности и т.д., т.е. наименования чувства страха в русском языке представляют собой синонимический ряд существительных, различающихся несколькими дифференциальными семантическими признаками.
Кроме того, при употреблении русских существительных важную роль играет контекст. Интенсивность чувства в русском языке либо заложена в самой семантике слова, как одна из дифференциальных сем (например, страх -ужас), либо выражается с помощью атрибутивных словосочетаний.
В якутском языке существительные, обозначающие чувство страха, обладают яркой образной внутренней формой, часто такого рода образность заложена в самой семантике каждого существительного, за счет этого якутские существительные обозначают разное физическое состояние или внешнее проявление состояния (например, испугавшегося человека) без помощи контекста.
Семантика якутских существительных менее зависима от сочетаемости, чем русских, чаще всего эмоциональная интенсивность страха в якутском языке выражается либо с помощью атрибутивных сочетаний, образно обозначающих состояние или чувство страха, либо с помощью сравнительных оборотов, в которых также заложена образность.
При этом в обоих языках наблюдается метафорическое употребление существительных, обозначающих чувство страха: морда страха, липкий ужас, крик ужаса, страх можно питать (как живое существо) и сеять (как семена), удариться в панику (вес страха), (сила страха) и т.д. В русском языке чаще встречается метафорическое уподобление жидкости, холоду (льду), болезни: плескался страх, обдало страхом, волна паники’, приступ страха, паники, заражаться / заразиться страхом, страх распространяется’, выморозить ужасом, ледяная жуть и т.п.
Наблюдается персонификация чувства страха в обоих языках: страх царит, страх поселился, страх охватывает, обуял, страх овладел кем-л., страх мучит, страх заползает в душу, шевелится в душе, парализовал, страх терзает кого-то, страх нападает, страх лишил; испуг охватывает кого-л., испуг коснулся кого-л. и завел, испуг требует чего-то; дышать ужасом, кто-л. объят ужасом; паника побеждает, паника не отпускает, паника кулаком ударила кого-л. в живот, кошмар ждет кого-л., погружать в кошмар, дрожь захватывает кого-л. и т.д
Анализ глаголов со значением ‘испытывать чувство страха’ показывает, что в русском языке синонимические ряды рассматриваемых глаголов богаче. Каждый русский глагол имеет дифференциальные семы, но они представлены в семантике единиц имплицитно, что представляет трудность для изучающих русский язык якутов. Кроме того, в использовании русских глаголов важную роль играют контекст, сочетаемость.
В русском языке интенсивность глаголов, в основном, передается с помощью наречий, типа сильно, панически, очень и т.д., например, сильно , бояться, панически страшиться, дрожать до ужаса, напугаться на смерть и т.д.
Эмоции как явления психики имеют чрезвычайно сложную структуру, которая может быть выявлена путем систематизации языковых выражений, используемых носителями языка для вербального представления эмоций. Изучение эмоциональной лексики, в том числе обозначающей чувство страха, позволяет точнее выявить ядро эмотивной лексики, ее универсальную основу, и в то же время обнаружить национальную специфику в изображении эмоций в разных языках. Национальная специфика определяется, прежде всего, внутренней языковой формой, которая наблюдается на уровне отдельных лексем и полей.
Якутский язык значительно отличается от прочих тюркских языков наличием пласта лексики неясного происхождения (возможно, палеоазиатского). Имеется также большое число слов монгольского происхождения, относящихся к древним заимствованиям, а также поздних по времени заимствований из русского языка (проникших в якутский после вхождения Якутии в состав России).
Значительно обособлен от других якутских диалектов долганский. Воздействие эвенкийского языка, а также длительное изолированное развитие долганского от других якутских диалектов вызвало усиление в нём фонетических, морфологических и лексических отличий от якутского языка. Одни исследователи (Е. И. Убрятова и другие) рассматривают долганский как самостоятельный тюркский язык[7, 2007: 573], другие (М. С. Воронкин) считают долганский диалектом, имеющим лишь небольшие отличия от якутского языка[8, 1972: 20].
Между носителями говоров наблюдается полное взаимопонимание. Диалектные различия проявляются, в основном, в области фонетики и лексики.
Мы пришли к выводу, что каждое лексико-семантическое поле — это совокупность ЛСГ. При описании русского языка как иностранного использование ЛСГ является наиболее продуктивным приемом организации лексики, так как ЛСГ обладают большей, по сравнению с другими лексическими объединениями, структурированностью.
Айыыта таайар – киһи туох эмэ куһаҕаны оҥорбуттах, дьон иннигэр буруйдах буолан онуоха баттатар.[8, 1972: 32]
Айылааҕын – уох эмэ улахан куһаҕан.[8, 1972: 32]
Атыый: этэ атыйар – тымныыттан эбэтэр улаханнык куттанан этэ салаьар.[8, 1972: 55]
Барыах-кэлиэх сиргин булума – туох эмэ кутталга эбэтэр кыбыыстыга киирэн, улаханнык ыгылый, тугу оҥоруоххун билимэ.[8, 1972: 88]
Дьиксин – оннук куһаҕан, куттал буолуодиэн бүтэйди сэрэхэйдий, куттана санаа.[8, 1972: 158]
Иннэ-бүргэс үрдүгэр (олор) – туохтан эмэ улаханнык дьиксинэ, куттана саныы (олор).[5, 2007: 196]
Кута куртаҕар түстэ – олус улаханнык куттанна, туон баҕарбат.[5, 2007: 253]
Суоһурҕаа – кими-тугу эмэ куттан, мөҕөн саҥар; абааһы көрө суоһур, чугаһаппаттыы тутун.[5, 2007: 426 ]
Сүрэҕэ айаҕар таҕыста – олус куттанна, соһуйда.[5, 2007: 468]
Этэ тардар – куттанар, соһуйар.[5, 2007: 484]
Тилэҕэ хараарар – куттанан куотар.[5, 2007: 494]
На примере возьмем три фразеологизмов похожих друг на друга русские и якутские слова:
Душа ушла в пятки – Дуһам кутаа түстэ
Чуть сердце не выпрыгнула – Сүрэҕэ айаҕар таҕыста
Только пятки сверкаю – Тилэҕэ хараарар.
Литература
- Алексеев М.П.-Дапсы. Саха тылын үйэлэх үгэһин тыллдьыта. — Дьокускай.2005. — С.137.
- Вежбицкая А. Семантика, культура и познание: общечеловеческие понятия в культуроспецифичных контекстах // Thesis, 1993. – С. 203.
- Коркина Е.И. Актуальные вопросы якутской лексикологии и лексикографии. — Якутск. 1980.
- Кузнецов С.А. Большой толковый словарь русского языка. — Спб «норинт» .2000г. — С.1277.
- Нелунов А.Г. Якутско-русский фразеологический словарь. — Новосибирск.2007. — С. 89.
- Саяхова Л.Г. Методика преподавания русского языка. Лингвокультурология. Лексикография // Сборник избранных статей. – Уфа, 2006. 335 с.
- Слепцов П.А. Большой толковый словарь якутского языка «К» IV. — Новосибирск.2007. — С. 561.
- Слепцов П.А. Якутско-русский словарь. — Москва.1972г. — с.194.
- Убрятова Е.И. Очерк истории изучения якутского языка. – Якутск, 1945.
10. Харитонов Л. Н., Петров Н.Е. Саха тылын орфографическай тылдьыта. — Дьокускай.1975.
11. Шаховский В. И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. — Москва. Издание третье. 2009. — С.12-20.
12. Шаховский В. И. Эмоции: Долингвистика, лингвистика, лингвокультура. — Москва. Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010. – 128 с.
13. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах Красавский Н.А. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.ahmerov.com/book_1073.htmlени
Алексеева Анастасия Егоровна – старший преподаватель кафедры русского языка Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова, г. Якутск
Павлова Сардаана Евгеньевна – студентка 6 курса отделения русского языка и литературы филологического факультета Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова, г. Якутск