ОБ ЭКСПЕРИМЕНТЕ В СИСТЕМЕ ЯЗЫКОВЫХ ДИСЦИПЛИН
ABOUT THE EXPERIMENT IN THE SYSTEM OF LANGUAGE DISCIPLINES
Т. С. Садова, Н. Н. Чекмарева
T. S. Sadova, N. N. Chekmareva
Статья представляет собой рассуждение о роли и месте педагогического эксперимента в преподавании русского языка в школе и в вузе. Образовательные новации, связанные с использованием технических средств обучения, не всегда уместны и эффективны в преподавании языковых дисциплин. При выборе содержания важно ставить задачи не ортологического свойства, а историко-ценностного обращения к языку как хранилищу традиционных представлений народа о самом себе и окружающем мире.
The article is a discourse on the role and place of the pedagogical experiment in teaching the Russian language at school and University. Educational innovations related to the use of technical means, is not always appropriate in the teaching of language disciplines ( arts). In selecting content, it is important to take into account not only ontological aspects, but appeal to language as a real store of the people’s traditional notions about themselves and the world surrounding.
Ключевые слова: педагогический эксперимент, методика преподавания, ключевые концепты, традиционные ценности, историко-ценностное отношение к языку, анализ ассоциаций, лингво-ассоциативный атлас.
Key-words: Pedagogical experiment, methods of teaching, key-concepts, traditional values, historical-value approach to language analysis associations, linquistic and associative Atlas.
Совершенно очевидно, что эксперимент в любой области деятельности (если это действительно эксперимент, а не имитация) – дело весьма ответственное. Достаточно вспомнить, что эксперимент с латинского – «проба», «опыт», что с древнейших времен это признанный метод исследования, который предполагает целенаправленное вмешательство в обыденный ход событий, причем – в строго управляемых условиях. Следовательно, это – а) исследование, и б) – с заданной целью.
Что – в таких условиях – можно и должно квалифицировать как эксперимент в деле преподавания русского языка как родного и гуманитарных наук в целом? Первое. Форма преподавания, т.е. методика. Это самое очевидное и, видимо, самое широкое поле для проб и фантазий педагога. Бесконечные технические возможности дают – в этом смысле – богатый материал для наблюдений педагогического толка. Таковы, по сути, все новации в методике преподавания любой дисциплины в последние годы. В этом отношении мы ушли (именно ушли) далеко вперед и порой настолько, что забываем во имя чего придуманы эти технические новшества. Часто техника выдавливает человека, преподавателя, из педагогического общения, студентам предлагают «вывешенные» в интернете лекции, оцифрованные материалы семинарских занятий, аудио-тренинги. Все это было бы прекрасно, если б не было так много и настолько всеохватно. Техническая составляющая в методике преподавания, например, русского языка для русских хороша только в том случае, если это помощь, а не замена, если это способ подачи большого текстового материала или учебный фильм, снятый специально для учебной темы. Однако в порыве быть «цивилизованными», «оснащенными» технически мы порой (впрочем, весьма часто!) меры не чувствуем: на уроках русского языка в младшей школе уже очень мало пишут рукой – многое заменяют электронные носители, в средней школе практически не учат наизусть (зачем?) – по нажатии кнопки любое стихотворение «выпрыгивает» из недр интернета, в вузе и старшей школе детей анкетируют в электронных тестах (тоже хорошо!), но в итоге системность знаний страдает и вновь без компьютера не обойтись. Компьютерозависимость повсеместна, но в системе образования необходим ЧЕЛОВЕК, иначе и расти в этой системе будут немного МАШИНЫ – запрограммированные, холодные, отчужденные от чужой боли, отстраненные от теплого мира.
Второе. Содержание преподавания. Здесь все сложнее. С одной стороны, есть стандарты, которые требуют исполнения конкретных позиций, скажу честно, порой весьма спорных (например, можно усомниться в том, что строгая жанровая классификация функционального стиля так уж важна для будущих инженеров-железнодорожников). Но это закон и его следует исполнять. Тут не до экспериментов. С другой стороны, существует назревшая необходимость пересмотра самого принципа преподавания русского языка как родного.
Если язык – только инструмент общения, то вполне достаточен устоявшийся способ преподавания – ортологический, т.е. нормативный, по сути схоластический. Без объяснения причин и истории явления – строгое перечисление правил и законов: Пиши так – это верно; говори так – это правильно. А почему и зачем – дело сугубо филологическое.
Если язык – живая история народного мировоззрения, если в языке – множество ответов на вопросы сегодняшнего дня, если родной язык – это дух народа, как говаривали умные философы, то простым перечислением законов правописания здесь не обойтись. На простой вопрос курсанта – почему в русском языке слово любовь не имеет множественного числа – ответ не уместится в одно предложение. Придется копнуть историю, копнуть культурные, историко-философские пласты знания, придется серьезно отойти от стандартных требований учебного плана. А ответить надо. Даже необходимо. Это ключевые для нашей культуры и специфичные в своем проявлении концепты. Возможно, они особенно нужны сейчас, когда повсюду и отовсюду – извращенное и искаженное понимание традиционных ценностей.
Таким образом, то, над чем мы работаем сейчас в плане инновационного подхода к содержанию курса русского языка – это историко-ценностное отношение к языку как хранилищу традиционных представлений народа о самом себе и окружающем мире. Такова цель. Каковы же экспериментальные подходы, способные помочь нам в ее достижении?
Первое. Помимо стандартных вопросов, решаемых на лекциях и практических, мы вводим ряд заданий, упражнений, максимально приближающих курсанта как носителя великого языка к содержанию языка: например, через исследовательский поиск истории своей фамилии, значения собственного имени, через сопоставительное наблюдение за грамматическим поведением слов русского и, скажем, английского языка, через знакомство со словарями русского языка, в которых дается не только лексическое, но и культурное значение слова («Ментальный словарь» проф. В.В. Колесова, например).
Второе. К нам поступили уже полноценные жертвы ЕГЭ, в известной степени разучившиеся рассуждать и тем более предполагать. Введение в содержание практических занятий богатейшего фольклорного знания в виде пословиц, поговорок, загадок предполагает научение мыслить, не бояться ошибиться, домысливать и додумывать. Причем – и это особенно важно – в рамках естественного, подлинного, непосредственного (от земли) языка. Что значит «Кепочка в копеечку, да и та набекрень?», почему «Гол как сокол» — это о бедности? И не только фольклор здесь применим. Почему формула «Честь имею» закрепилась в русской армии, а сейчас исчезла? Почему Лермонтов называет стихотворение «Родина», а начинает его словами «Люблю Отчизну я»…: одно ли это и то же: Родина и Отчизна….. Поверьте, эти и подобные рассуждения, а также письменные работы на эти вопросы дают очень много в воспитании «тихого патриотизма», как говорил Василий Розанов.
Третье. Мы задумали составить лингво-ассоциативный атлас первого курса. Что это такое? Это известный продукт психолингвистики XX в. – через лексические ассоциации, выполненные анонимно, исследовать реальный ценностный, нравственный, интеллектуальный уровень аудитории. Здесь возможны, как минимум, три практических выхода.
- Через анализ ассоциаций на слова ценностного порядка: честь, счастье, гордость, родина, любовь, вера и др. – будет ясна ядерная часть представлений пришедших к нам курсантов об этих важнейших для всякой культуры идеях. Для воспитателей, педагогов – реальный маршрут деятельности и прилагаемых усилий для корректировки или, напротив, поддержания полученных результатов.
- Через анализ ассоциаций на слова условно профессионального свойства: армия, командир, война, противник, мир, служба и т.д. – будет очевидны личностная готовность и внутреннее сопряжение курсанта первого курса с будущей сферой деятельности. Это уже и материал для работы с родителями, преподавателями военного дела.
- Ассоциации этико-интеллектуального свойства дадут пищу для размышлений над дальнейшим ростом их культурного, интеллектуального уровня.
Весь этот комплекс новаций сложно назвать экспериментом в чистом виде. Хотя. Понятно, что любое педагогическое влияние на молодого человека уже есть большой, государством одобренный эксперимент «в строго управляемых условиях». Мы все – часть этого эксперимента. А если учесть то обилие форм, положений и инструкций, которые мы с каким-то неудержимым азартом в огромном количестве сочиняем для усложнения и без того достаточно плотной жизни в условиях этого эксперимента, то порой кажется, что основная цель этого глобального эксперимента – посмотреть, выживет ли кто-нибудь с живой и ясной головой, с желанием работать с огоньком в пучине этих бумажных океанов?
Иногда кажется, что не далек тот день, когда простой ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ разговор учителя с учениками станет главным и чрезвычайно «инновационным» экспериментом нашей школы.
Садова Татьяна Семеновна — доктор филологических наук, профессор Санкт-Петербургского Государственного университета, г. Санкт-Петербург.
Чекмарева Наталья Николаевна — кандидат педагогических наук, доцент, заведующий кафедрой иностранных и русского языков Военного института железнодорожных войск и военных сообщений, г. Санкт-Петербург.