ОБРАЩЕНИЕ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ
(НА МАТЕРИАЛЕ ПОВЕСТИ-ПРИТЧИ В.Н. ВОЙНОВИЧА «ВЛАДЫЧИЦА»)
TREATMENT IN A LITERARY TEXT
(BASED ON THE STORY V. N. VOINOVICH «VLADYCHITSA»)
И. Н. Гермогенова, А. Н. Елисеева
I. N. Germogenova, A. N. Eliseeva
Статья посвящена функционированию обращения в художественном тексте (на повести-притчи В.Н. Войновича «Владычица»). На характер обращений влияет в первую очередь возраст и социальный статус персонажей. По обращениям можно судить не только о характере коммуникантов и их взаимоотношениях, но и как меняется социальный статус главной героини повести и отношение к ней жителей деревни. Обращения выражены именами существительными, в том числе и неодушевленными. Повесть наполнена песнями, загадками, заговорами, в которых важную роль играет обращение.
The article is devoted to functioning of the treatment in a literary text (based on the story V. N. Voinovich «Vladychitsa»). The nature of cases affects primarily the age and social status of the characters. Treatments can be judged on the nature of the communicants and their relationship, as changing social status of the protagonist of the novel and the attitude of the villagers. Treatment expressed by nouns, including inanimate. The story is filled with songs, riddles, conspiracy, which plays an important role in the treatment.
Ключевые слова: обращение, идентификация адресата и адресанта, нейтральные, ласковые и оскорбительные обращения, роль экстралингвистических факторов при выборе обращений.
Keywords: treatment, identification of the recipient addressee, neutral, affectionate and abusive treatment, the role of extralinguistic factors in the choice of cases.
Система обращений в русском языке как часть речевого этикета вырабатывалась веками и постоянно претерпевает изменения. Вместе с тем обращение является одним из элементов системы выразительных средств художественного произведения. По обращениям в тексте можно судить о характере персонажей, как адресатов, так и адресантов, об их взаимоотношениях, идентификации, социальном статусе.
Повесть «Владычица» В.Н. Войновича имеет фольклорно-мифологические мотивы. Притча-антиутопия о подчинении общества личности и зависимости этой личности от общества повествует о событиях, произошедших на Руси «не то в тринадцатом, не то в четырнадцатом веке». Для стилизации давнего времени автор выбирает диалектный уровень общения между персонажами с соответствующими ему обращениями.
По обращениям можно судить, как меняется социальный статус Маньки, главной героини повести, выбранной владычицей для осуществления воли правителя людей, некоего Духа, хозяина моря и леса.
Суффикс -к- в антропонимах относится к эмоционально-экспрессивным. Он придает имени фамильярный характер. Манькой называет свою возлюбленную Гринька: «Слышь, Манька, – сказал он ей, помолчав, – ты это… Да и кто она есть, коль сравнить с тобой? Страшилище, да и все» [Владычица, с. 7]. Манька и Анчутка относятся к молоденьким девушкам, из которых отбирали «самую красивую, самую ловкую и, конечно же, самую умную» [Владычица, с. 5].
Родители Маньки ласково обращаются к дочери: «Слышь, доченька, собирайся, пойдем»; «Дочка, собирайся, – послушно сказал отец» [Владычица, с. 14, 15]. Мать позволяет себе и покричать на дочь, не испытывая к ней особого пиетета, когда та действует против ее воли: «Ах ты, охальница! – закричала мать»; «Манька! – она кинулась к самой воде, намочила лапоть и отскочила. – Манька, зараза такая, не будешь плыть, я тебе дам!» [Владычица, с. 15, 20].
После выбора Владычицей все, включая собственных родителей, няню Матрену и старцев, стали обращаться к Маньке в соответствии с ее высоким статусом: «Матушка наша, пресвятая Владычица! Дух святой подает нам знак, что с охотою берет тебя в жены. Служи ему по правде, будь верной до самой смерти. А нарушишь в чем закон верности, ляжешь в землю живая, а народ твой постигнет великая кара. Помни об этом. Ты теперь у нас самая старшая. Ты наша матушка, а мы твои дети» [Владычица, с. 22].
С новым статусом не может смириться возлюбленный Маньки Гринька: «Манька, – закричал он, – да какая ты, к бесу, Владычица? Они же тебя разорвут сейчас. Пошли отсюда!» [Владычица, с. 23]. Но все же и он несколько раз называет ее матушкой Владычицей, но после того, как понимает, что Манька его не забыла, вновь обращается к ней по-прежнему.
Сама же Владычица в своей речи употребляет те же обращения, что и до своего посвящения, что указывает на отсутствие тщеславия и простоту нрава: нянька, нянюшка, Гринюшка, тятя, маманя. Отец Маньки в отличие от горделивой матери не смог сразу перестроиться: «Счастливый путь, тятя. – Благодарствую, до… матушка, – вовремя исправил свою ошибку отец. Авдотья смотрела на дочь взглядом, исполненным счастья и гордости»; «Занесите, маманя, – сказала Владычица почтительно. – Слушаю, матушка», – благоговейно склонилась Авдотья. Смущенная таким обращением матери, Владычица повернулась и быстро пошла к терему» [Владычица, с. 33, 34].
Вновь как к дочери мать обращается к Маньке уже после ее гибели, хотя хоронили ту как Владычицу с соблюдением ритуалов: «Доченька, моя родная! – кинулась к носилкам Авдотья, но ее тут же схватили и оттащили, бьющуюся в истерике», в сторону» [Владычица, с. 61].
Лицемерный Афанасьич не меняет обращения матушка и после развенчания Владычицы и откровенных признаний с его стороны: «Прощай, матушка, – сменив тон с резкого на почтительный, заключил Афанасьич и, вежливо, поклонившись, вышел» [Владычица, с. 58].
Обозначения кровного родства и семейных отношений в русском языке используют, как видим, не только между собой родственники. Маманей и мамонькой называет Манька свою родную мать, а к ней самой вся деревня обращается как к матушке. Отца своего Манька называет тятей, а к Святому Духу обращается как к батюшке: «Батюшка, свет родимый, не выдай… Уж ты, батюшка, если и осерчал, как ни то по-иному меня накажи, а море, сам посуди, стоит ли зазря баламутить» [Владычица, с. 37].
К незнакомой старухе Гринька обращается так: «Какой, бабушка, каши? [Владычица, с. 9].
Среднее поколение с уважением (ср. молодые – Манька, Гринька, ущербный – горбун Тимоха) называют по полной форме имени: «У тебя, Степан, баба сына принесла вот такого роста, а ревет басовито, что бык племенной»; «Матрена, воды» [Владычица, с. 36, 45].
«Старейших и мудрейших» в повести называют с особым почтением, по отчеству: «Здорово, Афанасьич! – хором ответили старички. Афанасьич обошел всех, каждому пожал руку»; «Ровнее, ровнее! Эй, Егорыч, куда вылез вперед? Сдай обратно! Вот так. Ну… – пристроившись с правого фланга, старик бросил весла и поднял руку»; «Ну как, Мокеич, готово? – осведомился, подходя, Афанасьич» [Владычица, с. 14, 19, 30].
Интересно, что преисполненные важности, выбирая новую Владычицу, старцы не называют молодых девушек по имени, ведь они им не ровня, обращаются к ним просто на ты.
Лукинишной назвала Авдотью баба с ребенком, когда ее дочь стала Владычицей: «Лукинишна, – сказала она, сунув ей кусок сала, завернутый в тряпку, – замолви словечко перед Владычицей, дите мается, криком кричит…» [Владычица, с. 34]. Подобное обращение с редуцированием суффиксов (ср. Афанасьевич и Афанасич, Егорович и Егорыч) считается фамильярным и свидетельствует о близких отношениях между адресатом и адресантом.
Эмоционально-окрашенные обращения могут быть выражены междометиями с целью привлечения внимания массового адресата: «Эй, народ, не толпись! Осади, окаянные, вы же забор повалите»; «Эй, народ, выходи, никто дома не сиди, будем пить и гулять, Владычицу вызнавать! Эй, народ, выходи…» [Владычица, с. 8, 13].
О добром и мягком нраве Маньки свидетельствуют употребляемые ею обращения с суффиксами субъективной оценки: мужички, нянюшка, Гринюшка, Матренушка. Так же ласково обращается ее отец к своей супруге: «Ты что, Авдотьюшка?» [Владычица, с. 15]. Манька способна на искреннюю жалость к бывшей сопернице Анчутке: «Владычица подошла, погладила ее по голове и тихо сказала: – Бедная ты моя» [Владычица, с. 52].
Одни из распространенных ласковых обращений в тексте – слова милок, милый: «Пшенной, милок, пшенной», – заискивающе заулыбалась старуха; «Со смешанным чувством боязни и любопытства Владычица заглянула за занавеску и спросила участливо: – Больно, милая» [Владычица, с. 9, 39]. Это обращение в повести не всегда соответствует добрым намерениям: «Ой, милок, ты у мене и докалякаешься, – все так же ласково, но с явной угрозой сказал Афанасьич». Матрена обращается так к Гриньке, чтобы усыпить его бдительность: «Сейчас, – торопливо сказала Матрена. – Сейчас, милок, принесу. Она по коридору прокралась в сени, из сеней на крыльцо и, спотыкаясь, побежала к деревне» [Владычица, с. 40].
Обращение друг является признаком искреннего и доброго отношения: «Увидев Матрену, Мокеич схватил со стола свою кружку и пошел гостье навстречу: – Афанасьич, друг, – закричал он, – гляди-ко, кто к нам пришел» [Владычица, с. 46].
Нередко встречаются оскорбительные обращения: «Чего-чего! Пьянь несчастная»; «Да куда ж ты бьешь, глупая голова? – сказала мать. – Платье попортишь, а оно у нее одно» [Владычица, с. 15, 16]. Мать Маньки не уважает и не любит своего мужа.
Оскорбительные обращения-номинация являются средством обличения: «Дураки! – закричал Гринька, перескакивая через лежащие перед ним тела. – Пужливые дураки! Вот я вас ужо не так напужаю» [Владычица, с. 47], а также средством выражения агрессии, с целью психологической атаки: «Отойдите, окаянные! Отойдите, кому говорят», – надрывалась Матрена [Владычица, с. 50].
Обращаются в повести, как и в реальной жизни, по полу и по возрасту: «Здорово, старички! – сказал, подойдя к группе седобородых дедов, стоявших особняком»; «Идите, мужички, в море спокойно. Будет вам путь, – стараясь держаться важно, сказала Владычица; «Идите, бабы, по домам, нечего тут собираться, все будет как надо»; «Эй, мужики, вставайте, беда!» [Владычица, с. 14, 32, 37, 46].
Единственное обращение по роду деятельности – это слово няня, нянюшка: «Нянюшка, я точно слышала, кто-то ходил» [Владычица, с. 44].
При воззвании к жителям деревни употребляются в качестве обращений слова народ, люди: «Держась за разбитую губу, выступил вперед Афанасьич: – Не слухайте ее, люди! – закричал он. – Рассудок у нашей матушки помутился» [Владычица, с. 60].
Владычица как посредник между жителями деревни и Духом Святым обращается к нему в своей молитве: «Дух Святой, прости меня, накажи меня, побей меня громом небесным, укажи мне, как жить, что делать?» [Владычица, с. 43].
В тексте есть обращения к животным: «Что же ты, кормилица моя, глядишь на меня своими глазенками! Да и кто же тебе сделал порчу такую» [Владычица, с. 50].
В повесть органично вошли песни, загадки, заговоры, в которых также есть обращения, например к неодушевленным предметам и животным: «Ты, рябинушка, ты, кудрявая…»; «Развались-кося ты, мать земля…»; «А и теща, ты теща моя, А ты чертова перечница!..»; «Пропади тень от света, роса от тепла, найдись, моя корова, приди хозяину, дай молочка, напои меня, мою жену, моих детушек»; «Сидела белочка в своем дупле, ховала зайчика. Пришли охотнички, говорят: «Белочка, а белочка, отдай нам свово зайчика» [Владычица, с. 11, 12, 35, 42, 57]. Выслушав загадку, Владычица также отвечает иносказательно: «А ты, охотничек, за свою старую шкурку-то не боишься? А то гляди, как бы белочка волчицею не обернулась» [Владычица, с. 58].
Посвящение во Владычицы происходит в повести в соответствии с древним свадебным обрядом. Во время его проведения участвующие обращаются друг к другу по свадебному чину. Церемонию свадьбы Владычицы со Святым Духом проводит, как подобает, дружка, он называет ее невестой: «Невеста-молодица, становись-ка ты на резвы ножки, на куньи лапки, пойдем в твой высок терем, там жених тебя ждет ясен сокол, все в окошко глядит, все тоскует, все спрашивает: «Не идет ли там девица красная, что невестой моей называлася, что женой быть моей обещалася [Владычица, с. 26]. Родители Маньки являются сватьей и сватом:
Сватушка коренной,
Свахонька коренная,
Благословляйте своих детей,
В свой терем идти,
Здоровенько спать,
Веселенько вставать,
Нам веем счастье творить [Владычица, с. 24].
Обращаясь к гостям, дружка повелевает благословить Владычицу:
Молоды молодки,
Хороши походки,
Золоты кокошки,
Серебряны сережки,
Благословляйте! [Владычица, с. 24].
Ой да добрые люди,
Гости полюбовные,
Званые и незваные,
Усатые и бородатые,
Холостые и женатые,
У ворот приворотнички,
У дверей притвориички,
Благословляйте! [Владычица, с. 24].
Итак, на характер обращений в повести-притче «Владычица» большое влияние оказал диалектный уровень общения, что присуще произведениям с фольклорно-мифологическими мотивами. Между жителями деревни фамильярные отношения, как симметричные, так и ассиметричные. На характер обращений влияет в первую очередь возраст, а также социальный статус персонажей. Обращение также помимо основной своей функции – контактоустанавливающей, передает субъективную модальность.
Литература
Войнович В. Сказка о глупом Галилее, рассказ о простой труженице, песня о дворовой собаке и много чего еще. – М.: Эксмо, 2010. – 384 с.
Гермогенова Ирина Николаевна — кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка филологического факультета Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова, Российская Федерация, г. Якутск.
Елисеева Анастасия Николаевна — бакалавр четвертого курса (группа ОФ-12) филологического факультета Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова, Российская Федерация, г. Якутск.