СТАТЬЯ «ВЕЩНЫЙ МИР В ТВОРЧЕСТВЕ М.М. ЗОЩЕНКО»
THE ARTICLE «А THINGS WORLD IN THE WORKS M.M. ZOSHCHENKO»
Л.И. Румянцева, А. В. Сивцева.
L.I. Rumyantsevа, A.V. Sivtseva.
В статье говорится о предметах быта и какую роль они играют в творчестве Михаила Михайловича Зощенко. Говоря о вещах в литературном произведении, мы обращаемся ко всей совокупности создаваемых человеком предметов, входящих в мир произведения того или иного автора.
Вполне справедливо, что предметы, устойчиво присутствующие в нашей реальности, становятся одним из главных частей реальности художественной.
The article refers to everyday objects and what role they play in the work of Mikhail Zoshchenko. Talking about things in a literary work, we refer to the totality of created artefacts belonging to the world of the work of an author.
It is true that the subjects stably present in our reality, becoming one of the main parts of the artistic reality.
Ключевые слова: Зощенко, вещный мир, Жирмунский, мелочные отношения, предмет.
Key words: Zoshchenko, things world, Zhirmunsky, petty attitude, subject.
Без описания окружающего нас внешнего мира недопустимо никакое художественное произведение. Изображая самые сложные переживания в романе или в лирическом стихотворении, автор не может дать читателю какое-то представление о месте героя в пространстве и о «вещной» ситуации, в которой он находится. Предметный мир играет важную роль в художественной литературе. Вещи и предметы рассказывают нам о занятиях человека, его социальной принадлежности, а так же помогают раскрывать характеры литературных персонажей. Описание обстановки и предметного мира даётся писателем неслучайно. С помощью вещей автор изображает обстановку действия, рассказывает о своём герое. А иногда, наоборот, писатель создаёт такой убедительный образ героя, что мы живо представляем себе окружающий его предметный мир.
Принцип изображения внешнего окружения человека лучше всего можно охарактеризовать словами философа, писателя Ипполита Тэна: «Под внешним человеком скрывается внутренний, и первый проявляет лишь второго. Вы рассматриваете его дом, его мебель, его платье — все это для того, чтобы найти следы его привычек, вкусов, его глупости или ума Все эти внешние признаки являются дорогами, пересекающимися в одном центре, и вы направляетесь по ним только для того, чтобы достигнуть до этого центра». [4]
В знаменитой статье «Преодолевшие символизм» В.М. Жирмунский, рассматривая творчество Николая Гумилева, Анны Ахматовой, Осипа Мандельштама, выявил, что важным признаком их поэзии было предметное видение. «Именно эти внешние факты, определенные и графичные, позволяют проводить такие же деления в обычно сливающейся и бесформенной массе душевных переживаний. В особенности это ясно по отношению к религиозному чувству, которое играет такую большую роль в лирике поэтов-символистов. Там это — мистическое настроение, непосредственное и глубоко индивидуалистическое переживание бесконечного, всегда неспокойное, взволнованное, колеблющееся между взлетом и падением. Напротив, у Ахматовой — не мистика, а простая бытовая религиозность, проявляющаяся в традиционных формах в обстановке ежедневного существования: [2]
Протертый коврик под иконой;
В прохладной комнате темно,
И густо плющ темно-зеленый
Завил широкое окно.
От роз струится запах сладкий,
Трещит лампадка, чуть горя,
Пестро расписаны укладки
Рукой любовной кустаря. [1]
В вышеуказанной статье В.М. Жирмунский очень четко отметил про манеру писательства Анны Ахматовой: «…тонкость наблюдения и точность взгляда умение обобщать и высказывать обобщения в краткой словесной формуле, законченность словесного выражения…». [2]
… Хочешь знать, как все это было? —
Три в столовой пробило,
И, прощаясь, держась за перила,
Она словно с трудом говорила:
«Это все, ах нет, я забыла,
Я люблю Вас, я Вас любила
Еще тогда!»
«Да?!» [1]
В столь коротком по размеру стихотворения присутствует все вышенаписанное: обобщенность, эпиграмматичность, логическая завершенность. Стихи Анны Ахматовой близки к простой разговорной речи, к устной речи с использованием общеупотребительных слов, которые далеки от высоколитературной поэзии и доступны любому читателю.
Обладая большим художественным мастерством Анна Ахматова умела описать чувства лирической героини скрыто, намеками, а не прямолинейно.
Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки,
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки… [1]
В этих строках чувствуется психологическое давление, именно оно предопределяет переживания лирической героини. Недосказанность, загадочность. Важны самые малые детали:
Я взглянула на темный дом,
Только в спальне горели свечи…[1]
Слова звучат холодно, безразлично, сдержанно. Жирмунский писал: «Вспоминаются мелочи обстановки и ненужные детали разговора, так отчетливо остающиеся в памяти минуту величайшего душевного волненья». [2]
Почти во всех стихотворениях Ахматовой чувства, переживания ее героини не говорится прямо – эмоции передаются именно через детали, через вещи. Какая женщина в спокойном состоянии перепутает перчатки, только та, которая пережила трудные минуты способна на такую оплошность.
Исходя из этого, детали, вещи предметы домашнего обихода (рукомойник «Молюсь оконному лучу…»), личные вещи, приобретают ценность в поэзии Ахматовой.
На фоне экспериментальной прозы 1920-1930 гг. с удивительным изображением предметов быта являются рассказы Михаила Михайловича Зощенко. Он выступил создателем оригинальной комической новеллы, продолжив в новых исторических условиях традиции Гоголя, Лескова, раннего Чехова. Зощенко создал свой, совершенно неповторимый художественный стиль. Период расцвета таланта писателя приходится на двадцатые годы. Основой зощенковского творчества двадцатых годов является юмористическое бытописание. Писатель пишет о пьянстве, о жилищных делах, о неудачниках, обиженных судьбой.
Зощенко легко и естественно воспроизводит тот «хороший» классический стиль, который импонирует ему, по-видимому, энергичной сменою фраз, коротких и просто построенных, своем языке: «Я пишу очень сжато. Фраза у меня короткая. Доступная бедным. Может быть, поэтому у меня много читателей».
Рассказ М. Зощенко «Стакан» (1923), на первый взгляд, очень «легкий» и непринужденный. Однако он затрагивает важные проблемы во взаимоотношениях между людьми – вопросы воспитания, такта, доброго отношения друг к другу.
Писатель показывает, что мещанство настолько сильно проникло в человека, что не оставило в нем ничего человеческого. Герои «Стакана» на первое место ставят собственные мелочные интересы, в их взаимоотношениях нет ничего нравственного. Так, из рассказа мы понимаем, что главный герой неохотно идет на поминки к маляру Блохину, потому что там «курей и жареных утей … не будет, а паштетов тоже не предвидится». Да и вдова Ивана Антоновича сама говорит об этом – интерес приходить на поминки небольшой, ну уж будьте любезны, придите… [4]
И вот на поминках рассказчик случайно разбивает стакан. Казалось бы – велика беда. Даже если учитывать, в какое время происходит действие рассказа – в голодные 20-ые годы 20 века, – воспитанные люди никогда бы не стали делать из этого маленького, но неприятного инцидента скандал. Но герои Зощенко не такие – вдова и брат ее умершего мужа накинулись на рассказчика – как он смеет разрушать их имущество! Да и сам рассказчик оказался не лыком сшит – его голыми руками не возьмешь! Он довел бытовой скандал почти до суда: «- Передай,- говорю,- своим сволочам, что теперь я их по судам затаскаю». [4]
Позиция автора ясна – он высмеивает и осуждает своих героев. Какие художественные приемы помогают нам понять это?
Писатель ведет повествование от «первого лица», «прячется» за фигуру рассказчика, тем самым сильнее обнажая его сущность – мелочную, варварскую, подленькую.
Следует заметить, что автор использует немалое количество грубой нецензурной лексики: «щучий сын», «сволочам», «по судам затаскаю», «про морду слушать», «будь он проклят», «закрючены» и т.д.
В рассказе много и неграмотных слов, присущих мелочным, «маленьким» людям: «вы дома ложите», «в гробе повёртывается» и прочее.
Тему мелочных и ничтожных отношений между людьми М. Зощенко продолжает в рассказе «Шестеренка». На одном из предприятий сломалась шестеренка – маленькая простая деталь механизма, но из-за этого встало все производство. Этот предмет можно было получить на соседней фабрике. Но у руководителя фабрики какие-то мелкие обиды перевесили интересы целого производства: «…не могу одолжить. Зуб я имею против вашего начальника. Он у нас, каналья, лебедку зажилил. А шестеренка – да, действительно, есть свободная».
Писатель изображает явления в жизни, которые достойны сожаления, осуждения, он их высмеивает, подвергает критике. М. Зощенко хочет, чтобы люди поняли, что мешает им жить, что мешает им быть лучше, честнее, благороднее.
Исследователь Чудакова дает очень интересную заметку насчет вещного мира в рассказах Зощенко: «Бытописи в привычном смысле слова в прозе Зощенко тоже нет. Владение изобразительной деталью, к тому времени достигшее у многих писателей, как мы видели, уровня настоящей виртуозности, этому писателю как бы вовсе не знакомо. Нет красок, нет ни формы, ни цвета предметов. Те шайки, примусы, «ежики», шкафы, кастрюли, которые обступают героев Зощенко и почти физически ощутимо наползают на его читателя, скорее только названы, чем описаны.» [5]
Безусловно, кое в чем она права, вещи в произведениях Зощенко просто вещи, в которых нет скрытого подтекста, намека или таинственности, как в случае с Ахматовой. Зощенко в силу простоты своего языка фиксировал формирование советского быта.
В знаменитом своем рассказе «Аристократка» Михаил Зощенко по-прежнему следует своей традиции: изображать мелочного, недалекого человека. В рассказе как мы помним речь идет о Григории Ивановиче, водопроводчике и о «аристократке».
Главной вещью рассказа становится шляпа. По представлениям, водопроводчика неизменный атрибут женской аристократии – это шляпа, а также чулочки, золотой зуб и мопс. На этом заканчиваются ярко выраженные признаки представительниц прекрасного пола к высшему свету. В конце рассказа читатель четко приходит к пониманию, что «аристократка» перед которой красовался Григорий Иванович вовсе не та, кем кажется.
Зощенко, таким образом, высмеивает мелочных, склонных к стереотипному мышлению, не имеющих широкого кругозора людей, которые живут по предрассудкам.
Литературовед В. М. Акимов называл рассказы М. Зощенко «подлинной энциклопедией обывательщины, справочником по заболеваниям чувств: зависти, трусости, страху, эгоизму, корыстолюбию».
Произведения созданные в 20-х годах имели место быть в реальной жизни: конкретные, злободневные случаи в общественных местах, в автобусе, в общежитиях. Зощенко писали их на основе из писем, которые ему писали со всех уголков нашей страны. В своих произведениях он всегда высмеивает мелочных, циничных, сентиментальных людей.
Таким образом обилие вещей в рассказах Зощенко — это не просто примета времени. Создавая основной «свод» сатирических рассказов в 20-х гг., Зощенко, несомненно, зафиксировал формирование нового советского быта, появление новых вещей.
Вещи в его произведениях не носят скрытый характер. Они прямы и лишены всякой иносказательности, в отличии от поэзии Анны Ахматовой, где каждая мелочь важна для усиления психологического давления.
Литература
1. Ахматова, А. А. Лирика. – М., 2015. – С. 320.
2. Жирмунский, В.М. «Преодолевшие символизм». [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://gumilev.ru/criticism/19/
3. Зощенко, М.М. Рассказы разных лет. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://lib.ru/RUSSLIT/ZOSHENKO/r_raznye.txt_with-big-pictures.html
4. Тэн, И. О методе критики и об истории литературы. — СПб., 1896. – С. 9.
5. Чудакова, М. О. Поэтика Зощенко. – М.: Наука, 1979. – С. 200.
Румянцева Лена Иннокентьевна – кандидат филологических наук, доцент кафедры русской литературы ХХ века и теории литературы Северо-Восточного федерального университета им. М.К. Амосова, г. Якутск.
Сивцева Анна Васильевна – магистрант I курса группы литература и культура российских макрорегионов филологического факультета Северо-Восточного федерального университета им. М.К. Амосова, г. Якутск.