ЛЕКСИЧЕСКИЕ ОСОБЕНОСТИ СЕМЕЙНОГО ОБЩЕНИЯ С ДЕТЬМИ (НА МАТЕРИАЛЕ ОБЩЕНИЯ В БИЛИНГВАЛЬНЫХ СЕМЬЯХ
LEXICAL FEATURES FAMILY COMMUNICATION WITH CHILDREN (ON THE BASIS OF COMMUNICATION IN FAMILIES BILINGUAL)
А.В. Осина, М.А. Сутакова
A.V. Osina, М.А. Sutakova
В статье рассматриваются лексические особенности семейного общения с детьми. Семейное общение, являясь той сферой неофициального общения, где наиболее полно проявляются черты разговорной речи, имеет свои специфичные признаки, в том числе и в общении с детьми. В статье сделана попытка анализа этих специфичных признаков.
The article deals with the lexical peculiarities of family communication with children. Family communication, being of the area of informal communication, which features speaking more fully manifested, has its specific features, including in dealing with children. The paper attempts to analyze these specific features.
Ключевые слова и фразы: разговорная речь, семейное общение, семейное общение с детьми, ономастика, имена, прозвища.
Key words and phrases: Speaking, family communication, family communication with children, onomastics, names, nicknames.
Семейное общение, понимаемое как общение между совместно проживающими родственниками, является ядром разговорной речи. Семейное общение с детьми отражает, с одной стороны, все черты, присущие разговорной речи, а с другой – специфичные черты. Чтобы выявить лексические особенности семейного общения с детьми, были сделаны записи реального общения в семьях, среди которых были как монолингвальные, так и билингвальные семьи. В билингвальных семьях (то есть в семьях якутским и русским языками общения) русский язык является вторым языком общения, с которым члены семей знаком с детства. Например, черты разговорной речи отражаются в диалоге матери со старшей дочерью (семья А.): мать – 26 лет, дочь 7 лет. Девочка вернулась из школы:
Д: Привет, мам! (улыбается)
М: Привет!
Д: А я сегодня получила звездочку по рисованию!
М: О, молодец! А на какую тему был рисунок?
Д: Аа тема «Я и мои братья и сестры»!
М: Ух, ты! Интересно, показывай давай!
(Девочка, торопясь, достает свой рисунок из портфеля и с радостной улыбкой показывает его).
В приведенном примере участники диалога общаются в домашней, непринужденной обстановке. Но тут важно заметить, что перед самим актом разговора, мать предупредила дочь о том, чтобы она говорила по-русски. Вследствие чего данный диалог получился слегка постановочным, поскольку искусственно создаются условия для русскоязычного общения, но поскольку девочка знает, что ей нужна практика в русской речи, легко соглашается, не вступая с матерью в спор, и переходит сразу на русский язык, хотя для ребенка более свойственно общаться на родном якутском языке. Несмотря на некоторую искусственность приведенного диалога, в нем прослеживаются все черты, присущие разговорной речи, а именно: непринужденность, спонтанность и эмоциональность.
Или в другом диалоге старшей сестры с младшим братом (брат — 16 лет, сестра –26 лет). Брат вернулся из школы, где был на консультации, поскольку он учится в 9 классе и скоро должен сдать государственные экзамены.
С: Привет брат – квадрат!
Б: Привет!
С: Ну что, как прошла консультация? По какому предмету?
Б: Да так. Норм! По русскому языку. Ай-ка скукота! (закатывает глаза, вздыхает).
С: А почему скукота-то? Это же вроде как обязаловка.
Б: Ну да, но более веселым этот урок от этого не становится…
С: Одьэ, да кто вообще тебе вбил в голову, что уроки в школах обязательно должны быть веселыми?! Эта дисциплина независимо от того, кем ты станешь, всегда будет тебе нужна! Элементарно быть грамотным надо!
Б: Ой – ой, ну хватит а! Даже мама мне на мозг так не капает, как ты! Ладно, извини! Ты, конечно, права.
В данном примере уже более отчетливо проявляются черты разговорного стиля. Например, есть такие разговорные и жаргонные слова, как норм, скукота, обязаловка, на мозг капает поскольку общение происходит между молодыми людьми, хотя старшая сестра имеет семью и детей, но слова молодежного жаргона ей хорошо знакомы и употребляемы. Также стоить отметить, что при общении было невольно использовано якутское междометное восклицание ай-ка, которое означает выражение боли, неожиданности и т.д., и одьэ, которое выражает недовольство. Однако стоит отметить, что жителям Якутии, давно проживающим на территории республики, независимо от национальности хорошо известны эти междометия. Более того, их употребляют и те носители русского языка, для которых русский язык является родным и основным языком общения. Кроме того, в этом диалоге проявилась такая особенность семейного общения, как использование «семейных прозвищ» — брат-квадрат. Такие именования нередко употребляются только в узкосемейном кругу, не используются тогда, когда при разговоре присутствуют не члены семьи. В приведенном нами примере прозвище не выполняет характеризующую функцию, но используется только для именования члена семьи. Оно создано на основе языковой игры, близкой к парономазии: рифмовка созвучных слов.
Анализ собранного нами материала показал, что в семейном общении при именовании детей (когда зовут их, говорят по телефону или домофону) нередко, помимо собственно уменьшительных имен (Витюша, Лесечка, Алесенька, Айтуша, Настенька, Настюша, Танюша, Вова, Володя, Вовуся), используются или прозвища, или измененное имя. Так, блокнотные записи показали, что в одной из семей, в которой трое детей, мать, ласково обращаясь к детям, используя зоонимы: Слоненок (прозвище дочери по имени Алена – 17 лет), Ежик (прозвище сына по имени Игнат – 15 лет), Медвежонок (прозвище младшего сына по имени Степан – 10 лет). При этом следует отметить, что ни внешне, ни по характеру или другим качествам дети не напоминают этих животных. Эти прозвища используются только в очень узком семейном кругу и неизвестны тем, кто в этот круг не входит. Дети не реагируют отрицательно на использование матерью этих прозвищ, хотя старшие дети это уже не собственно дети, а подросток и девушка. Более того, эти прозвища используются как определенный «тайный» семейный язык, особая знаковая система, понятные только приближенным к нему, что проявляется, например, в выборе поздравительных открыток, подарков, украшений в виде этих животных (для старшей дочери). Описанная нами семья якутоязычная, у старших детей до десяти лет основным языком общения был якутский, однако в настоящее время семья проживает в городе, а дети учатся в русской школе, старшие дети родной язык знают, но общаются на нем только с бабушкой, проживающей с ними в одной квартире.
В другой, русскоязычной, семье девочку по имени Алеся с раннего детства зовут, используя прозвища или искаженное ее собственное имя. Так, в семейном общении используются следующие именования, образованные на основе собственного имени девочки: Люсьена, Лесапенция, Алисель, Алисень. Кроме этих именований, используются и собственно характеризующие прозвища: Лапа, Лапушка (так зовет бабушка), Бубусик (так зовет мать) — это ласковое именование, которое используется применительно к этому ребенку с его раннего детства; Султанша, Барчук – это прозвище выполняет характеризующую функцию, свойственную этому типу онимов (т.е. имена, именования), поскольку девочка, будучи единственным ребенком в семье, очень опекаема, не приучена заниматься домашними делами, и поэтому, когда ее заставляют их делать, проявляет недовольство, что и стало причиной возникновения этих прозвищ; Топтыгин, Толстун, Пухлик – данные прозвища тоже выполняет характерологическую функцию, поскольку носитель прозвища несколько неповоротлива и полновата. Нужно отметить, что в языковой игре, связанной с использованием различных по характеру и типу именований одного ребенка, участвуют только мать и бабушка, отец использует для именования дочери только ее официальное имя – Алеся. Кроме того, эти разные именования служат основанием именно языковой игры, поскольку являются своеобразным регистром тональности общения. Так, при нейтральном общении используется имя ребенка или образования от него, при общении при посторонних используется только имя ребенка, поскольку, став подростком, девочка стала проявлять негодование, если прозвищные именования взрослые использовали публично, особенно при одноклассниках или друзьях; при ласковом обращении используются такие прозвища, как Лапа, Лапуша, Бубусик; если носителя прозвища ругали или порицали за домашние дела, невнимательность или нерасторопность, то использовались характеризующие прозвища – Султанша, Барчук, Топтыгин, но если ребенок получал неудовлетворительные отметки, не слушался или совершал другие действия, вызывавшие негодование родителей (особенно матери), то к ней обращались по фамилии, что сразу воспринималось девочкой как проявление высшего недовольства ей. Нужно отметить, что женщины в этой семье вообще склонны к языковой игре с именованием младших ее членов, основателем которой является бабушка. Эта женщина создавала прозвища не только внукам, но и, в первую очередь, детям. Так, своего сына в детстве она звала Солнышкин, дочь – Круня. Далее эта семейная языковая игра приобрела характер семейной традиции, и ласковые прозвища получили внуки: Патюша и Лапа. Эту игру подхватили и внуки, именуя бабушку – бабусьён, баашка (так зовет бабушку старший внук, пародируя произношение слова бабушка младшей сестрой). Внучка распространяет эту языковую игру и на близких друзей, называя своего друга с раннего детства (мальчика по имени Володя) именем одного из персонажей книг о Гарри Поттере, поскольку является поклонницей этих произведений, — Воланд-де-Морт. Это прозвище основано на звуковом сходстве имен.
В двух наблюдаемых нами семьях есть сыновья по имени Никита, в одной семье из которых есть традиция называть Никитос, а в другой на иностранный манер – Ник. Еще в одной семье дочь Татьяну зовут или уменьшительно Таня, или уменьшительно-ласкательно – Танюша, а использование полного имени Татьяна служит маркером недовольства родителями дочерью; сына Владимира зовут, в основном используя неполное имя Вова, Володя или Вовуся, а иногда – Вальдемар. Употребление полного имени также служит маркером изменений настроения родителей относительно сына. Интересное явление, связанное с именованием детей, наблюдалось нами, когда девочку-подростка по имени Елизавета мать звала Васька, Дунька, Матрешка. При этом именования Дунька и Матрешка использовались и для называния подруг дочери. В этой семье употребление именно неполного имени Лиза служит маркером изменений отношения к дочери, причем это изменение связано именно с недовольством матери, вызванным поведением дочери.
Выбор имени ребенка и его употребление в речи членами семьи также заслуживает внимания. Так, в одной русскоязычной семье сына мать назвала Валера по нескольким причинам. Во-первых, это семейное имя, передающееся из поколения в поколение по мужской линии в этой семье (отца матери зовут Валера), во-вторых, отчество ребенка Павлович ассоциировалось у матери с именем отчеством легендарного летчика Валерия Павловича Чкалова. Однако ребенок долгое время проживал с бабушкой и дедушкой, которые звали его Виктор, поскольку он стал очень похож на своего дядю Виктора (сына бабушки и дедушки и родного брата матери). При этом, бабушка, чтобы различать мужа Валеру и внука Валеру, зовет мальчика Лёлик (искаженное и уменьшительно-ласкательное производное от имени Валера). В другой семье старших сыновей всегда называли Александр, то есть это было семейное имя, однако эта традиция была нарушена: отец не захотел называть своего сына Александром и назвал Максим. Собранный нами материал показал, что один из родителей может изменить имя, данное в дань моде и по совету или желанию кого-то из родственников. Так, в одной из семей девочке при рождении было дано имя Карина, поскольку так хотела ее тетя (родная сестра матери), также ожидавшая в этот момент ребенка и мечтавшая, что сестры станут подругами с созвучными именами – Эля и Карина. Однако отец девочки спустя некоторое время решил изменить имя, поскольку не хотел, чтобы у его дочери было имя «как у машины» (в это время были очень распространены машины японского производства «Тойота- Карина»), и дал дочери имя Олеся. Сейчас, когда он рассказывает историю имени своей младшей дочери, также шутливо упоминает, что всегда хотел иметь ООО и, назвав дочь Олеся, получил его, поскольку имя его жены (матери девочек) – Ольга, а имя старшей дочери – Оксана, и если сложить первые буквы имен женщин в этой семье, получится ООО. Однако эта языковая игра используется отцом только во время рассказа об именовании младшей дочери.
Таким образом, именование детей в семьях неоднородно. Во-первых, использование разных вариантов имени ребенка может служить своеобразным регистром, позволяющим оценить характерное для данного момента отношения к ребенку: ласку, удовлетворение его успехами, недовольство поведением или учебой; употребление того или иного имени служит маркером, помогающим говорящим высказать свои эмоции, актуальные на данный момент. Во-вторых, прозвища, которые даются ребенку его родителями могут выполнять как характеризующую функцию, свойственную этому ониму, так и не иметь таковой.
Диалог между матерью и старшей дочерью. Семья собирается обедать, поэтому они накрывают на стол. Дочь Сардана 7 лет, мать Матрена 26 лет.
Д.: Мама, а почему каждый раз хлеб нужно кушать?
М.: Ну то, что первое, что мы кладем на стол это хлеб, вовсе не значит, что его обязательно надо каждый раз хавать.
Д.: Но мы же каждый раз обязательно ставим на стол хлеб
М.: Ну просто почти все обязательно едят хлеб вместе с другим основным блюдом. Но это вовсе не значит, что ты обязана каждый раз тоже кушать хлеб! (смеются вместе).
Д.: А, ну понятно. Тогда я сейчас не буду хлеб, потому что не хочу.
М.: Окей!
В приведенном примере говорящие, члены одной семьи, общаются в неофициальной обстановке и не слишком заботятся о форме выражения мысли, отсюда использование в речи стилистически сниженной лексики (хавать), а также варваризма, свойственного разговорной речи: окей. Однако употребление стилистически сниженного слова лишено эмоциональной окрашенности или оценочности: в приведенном контексте жаргонное (тюремного происхождения) слово хавать, имеющее первичное значение «есть, жрать; пить (о спиртном)» [Елистратов, Словарь русского арго: 2000], употребляется с функцией замещения нейтрального глагола есть. Кроме того, в речи наблюдаются постоянные лексические повторы и повторы однокоренных слов: обязательно-обязана, но это вовсе не значит, что его обязательно надо каждый раз хавать. Сама ситуация и поведение в ней говорящих характерны для семейного общения: совместное выполнения какого-то хозяйственного, бытового дела и при этом обучение ребенка определенным житейским навыкам, кроме того, вопрос, заданный девочкой, потребовал от матери объяснения российской традиции употребления хлеба во время каждого приема пищи. Нужно отметить, что мать не стала давать ребенку какие-то исторические справки, а обошлась обычным, житейским пояснением, а ребенок, вполне удовлетворенный ответом матери, сделал нужные выводы о своем поведении за столом.
Диалог матери с дочкой (семья Е. русскоязычная). Мать 35 лет, дочь 14 лет. Беседа носит несколько конфликтный характер, что характеризуется агрессивным речевым поведением матери:
М.: Иди давай сначала закончи эту, как ты говоришь, лабуду! А потом уже думай про свои гулянки!
Д.: Ну я приду пораньше и сделаю все, а то видишь, опаздываю!
М.: Ну, надо было раньше об этом думать! Вот закончишь щас и можешь уже не волноваться во время дискотеки, что у тебя там незаконченная работа лежит!
Мать явно недовольна поведением дочери, которая идет на дискотеку, не закончив какие-то дела. Особенности разговорной речи не позволяют определить, что именно является причиной недовольства матери, но эта причина явно понятна участникам диалога, поскольку они опираются на общую для них апперпционную базу. Мать, стремясь подчеркнуть пренебрежительное отношение дочери к тем вещам, которые, по ее мнению, имеют важное значение, использует вводный оборот, указывающий на источник информации: иди давай сначала закончи эту, как ты говоришь, лабуду! Слово лабуда, употребленное матерью, является разговорным сниженным синонимом слова ерунда, согласно современному толковому словарю Т.Ф. Ефремовой [Ефремова, 2000]. Это слово входит в состав фразеологизма, свойственного молодежному жаргону: гнать лабуду. Этот фразеологизм является эмоционально окрашенным и носит неодобрительную оценку: 1. Неодобр. болтать, пустословить. 2. Неодобр. лгать, обманывать. 3. Притворяться не понимающим чего-л. [Никитина, 2007: 157]. Исходя из значения этого разговорного сниженного слова можно предположить, что девочка-подросток предпочла идти на дискотеку занятию, которое, по ее мнению, не является важным или же основано на пустой трате времени, поэтому является тем, что важно скорее всего учителям, но не ей, или это дело является таковым по оценке той социальной группы, к которой относится девочка-подросток. Употребленное матерью разговорное (по словарю С.И. Ожегова просторечное) слово гулянка, означающее «небольшая пирушка или весёлое времяпрепровождение в компании» [Ожегов, 1990:152], контекстуально рядом лишь усиливает несогласие матери с оценкой дочери не выполненного ею дела. Финальная фраза диалога позволяет предположить, что дочь осталась дома до тех пор, пока не выполнит до конца свое дело.
Анализируемый материал позволяет сделать вывод, что ребенок, не желая либо общаться со старшим членом семьи, либо избегая конфликта, старается свести общение к минимуму. Например, отец (55 лет) выражает свое недовольство дочерью-подростком (13 лет):
О: Вот, Алеся, я тебя не пойму… почему ты не звонишь бабе Томе, тете Свете? Они меня каждый раз спрашивают/ А я говорю/ что ты то в школе/ то у тебя занятия…/ я же тебе писал номер телефона… писал же?
Д: Я звонила…
О: Ты так разговаривала будто из тебя слова клещами вытаскивали/ Томка мне так и сказала../ Неужели так трудно позвонить/ рассказать/ … вот так мол и так.. про школу../ трудно?
Д: Эхе…. (говорит очень неразборчиво, всем видом показывая, что ей неприятен этот разговор)
О: Ты меня слышишь нет?
Д: Папа, хватит, а….
О: Что? Что хватит?
Д: Да ладно…
Дети, в том числе и подростки, общаясь со взрослыми в семье, далеко не всегда употребляют социально ограниченную лексику (школьный или молодежный жаргон). Например, мать 37 лет, дочь 13 лет. Девочка вернулась из школы после контрольной работы по географии:
Д: — Вот хлеб (ставит купленный хлеб на пол и, раздеваясь, эмоционально, рассказывает о контрольной работе). Ой, эта…. (снимает пальто, в котором застряла рука) … как ее…. Людмила Санна (Людмила Алексанровна – учитель географии)…вот чо к чему…(пауза, видимо, собирается с мыслями, выстраивает свою речь)… У нас было два урока/ на первом мы тупо смотрели фильм/ которой раза четыре уже видели… потом десять минут еще смотрели… на следующем уроке…. А потом она дала нам тест.. двадцать пять заданий…зная, что мы не успеем… как специально!
М: Ты сделала?
Д: Ну я сделала, только три задания не сделала… там стрелочками надо соединить… ну, знаешь так (показывает на воображаем тетради, что нужно было сделать).. Это были причем последние задания…(интонационно выделяет слово последние, акцентируя значимость)… Последние!
М: Ну, правильно/ они самые сложные/ за них больше всего баллов и дается…
Д: Да там никто не успел сделать/
М: Это ты так говоришь… Потом все хорошие оценки получат, а ты три..
Девочка, явно не желая дальше говорить на эту тему, переводит разговор на другую тему – об обеде.
Как показывает приведенный диалог, в котором девочка-подросток делится своими эмоциями и произносит небольшой монолог, практически нет социально ограниченных слов, за исключением наречия тупо, которое в данном контексте имеет значение «бестолково, бессмысленно». Это значение в большей степени характерно для молодежной речи и не зафиксировано в словарях в настоящее время. Однако яркая образность этого жаргонизма, основанная на переносном значении слова тупой, то есть «умственно ограниченный, неспособный, несообразительный (о человеке); свидетельствующий об умственной ограниченности» [Ефремова, 2000], придает речи эмоциональность и, вероятно, наиболее точно передает чувства коммуниканта.
Таким образом, лексические особенности семейного общения с детьми отражают, в первую очередь, лексические особенности разговорной речи, для которой характерны минимум заботы о форме выражения. Этим объясняется употреблением и детьми, и взрослыми стилистически сниженных слов и слов, имеющих социальную ограниченность употребления.
Литература
- Современный словарь русского языка три в одном: орфографический, словообразовательный, морфемный: около 20 000 слов, около 1200 словообразовательных единиц / Т.Ф. Ефремова // М.: ACT, 2010. 699 с.
- Ожегов, С.И. Словарь русского языка.- М.: Русский язык; Издание 22-е, стер.,1990.
- Елистратов В.С. Словарь русского арго. — М.: Русские словари, 2000. — 694 с
- Большой словарь русских поговорок. — М: Олма Медиа Групп. В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина. 2007.
Осина Анна Валентиновна – кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка филологического факультета Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Амосова, г. Якутск.
Сутакова Матрена Андреевна – студент шестого курса заочного русского отделения (З-РО-10) филологического факультета Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Амосова, г. Якутск.