РУССКИЙ ХАРБИН
RUSSIAN HARBIN
Я.Н. Титов, Ли Чжэн
Ya.N. Titov, Li Zhen
В данной статье говорится об основании русскими Харбина, описываются основные этапы русской эмиграции в Харбине, деятельность и творчество русской интеллигенции в конце ХIХ – начале, середине ХХ веков.
This article refers to the basis of Russian Harbin, describes the main stages of the Russian emigration in Harbin, and creativity of the Russian intelligentsia in the late nineteenth — early, mid-twentieth centuries.
Ключевые слова: русский Харбин, Китайская Восточная железная дорога, русская эмиграция, русская диаспора, российско-китайские отношения, советско-китайские отношения, культурная революция.
Keywords: Russian Harbin, China Eastern Railway, Russian emigration, the Russian diaspora, the Russian-Chinese relations, Sino-Soviet relations, the Cultural Revolution
Харбин всегда был и остается дружелюбным к России, жители этого города по-особому относятся к северному соседу.
Северо-Восточный федеральный университет имени М.К. Аммосова имеет партнерские отношения с Хэйлуцзянским Восточным университетом, Хэйлуцзянским институтом иностранных языков, Хэйлуцзянским университетом, Харбинским научно-техническим университетом.
В настоящей статье хотелось бы рассказать о русском Харбине, об этапах русской экспансии на северо-востоке Китая.
В 1848 году Великобритания, Франция, Германия и Япония принудили Китай открыть портовые города для кораблей этих стран и разрешить учреждать здесь свои национальные представительства.
Российская империя тоже искала возможность заключить с Китаем взаимовыгодный торговый союз.
Краткую историю возникновения, расцвета и предназначения Харбина дал в свое время один из многочисленных журналистов русских газет, обретавшихся в Маньчжурии во времена Русско-японской войны: «По своей идее, по своему географическому положению Харбин задуман превосходно. Немного найдется таких искусственно созданных городов, которые в 5–8 лет своего существования успели… вырасти из… неизвестной деревушки в огромный город и зажить собственною широкою торговою жизнью…Харбин был озолочен…постройкой железной дороги, а затем пребыванием в Маньчжурии миллионной русской армии. Какова бы ни была дальнейшая судьба Маньчжурии, Харбин навсегда останется важным торговым и административным центром благодаря своему блестящему положению на перекрестке различных водных, сухих, железных и торговых дорог». [5]
Провинциальный городок, как один из многих на земле великой Российской империи, простершей свои владения от Балтийского моря до Тихого океана, державной волей перенесенный в дикую азиатскую глушь. Любопытную деталь в градостроительном плане города отмечал один из наблюдателей этого великого строительства: «Даже в том, как застраивался Харбин, ощущается типично русская провинциальная традиция. Начинался город с прибрежной части. Впоследствии этот район так и называли Пристанью. Улицы именовались: Артиллерийская, Казачья, Китайская, Полицейская, Аптекарская, Коммерческая». [5]
Все это началось в Маньчжурии давней осенью 1897 года в районе Хуланьган-Ашихэ, где проводил свои изыскания инженер Адам Иванович Шидловский.
Инженер А.И. Шидловский нашел подходящее место для строительства основы будущей КВЖД — поселения, расположенного в точке пересечения дороги с широкой водной артерией Северо-Западного Китая рекой Сунгари.
С появлением некоторых послаблений в перемещении, первыми потянулись в Харбин евреи городов Дальнего Востока — Владивостока, Благовещенска, Хабаровска, привлеченные благоприятными экономическими условиями, а также атмосферой национальной и религиозной терпимости, созданной администрацией железной дороги в Харбине для новых поселенцев. В городе они занимались поставкой строительных материалов, товаров и продуктов для рабочих и служащих железной дороги.
За несколько лет активной коммерческой деятельности в Харбине, по данным на 1902 год, еврейскому населению в городе принадлежали десять коммерческих предприятий, а его численность продолжала свой неуклонный рост, составив в 1903 году уже 300 человек.
Все этносы, населявшие в разные годы Харбин, мирно сосуществовали с коренным населением, принимая и понимая его по-своему, в рамках собственных культурных традиций и представлений об иностранцах.
До 1908 года русское Коммерческое училище в Харбине было единственным национальным учебным заведением в Китае, где учащимся преподавался китайский язык большими знатоками китайской филологии.
Именно они организовали Общество русских ориенталистов, опубликовали свои работы в харбинских журналах «Вестник Азии» и «Вестник Маньчжурии», написали учебники по китайской истории и переводили на русский язык китайскую литературу.
Интерес к китайской культуре, проявленный отдельными получившими хорошее образование русскими учеными, проживавшими какое-то время в Харбине, не был явлением распространенным. Русские и китайцы продолжали оставаться совершенно чужими и по большей части нелюбопытными в отношении не только культурных достижений, но и обыкновенного жизненного и духовного уклада друг друга. [5]
Несмотря на многолетние лингвистические барьеры, у многих бывших русских харбинцев сохраняется теплая и добрая память не только о китайцах в Харбине, но и о китайской культуре в целом, а изучение ее стало делом всей жизни многих выдающихся представителей русской дальневосточной науки. Так, некоторые харбинские синологи занимались не только переводами китайских правовых и литературных источников, но и параллельно изучали этнографические особенности народов, населявших этот регион, принимали участие в различных экспедициях. Результаты их деятельности публиковались на страницах журналов «Вестник Маньчжурии» и «Вестник Азии» Общества русских ориенталистов, а также «Ученых записок Юридического факультета» знаменитого харбинского Политехнического института. [5]
Среди дисциплин, изучаемых в харбинских учебных заведениях, особым успехом пользовалось правоведение. Профессора знаменитого юридического факультета В. В. Энгельфельд и В. А. Рязановский считались самыми популярными авторами научных очерков о земельном, горном и лесном праве Китая, о правонарушениях на ниве недвижимости, о местной полиции и других аспектах правовой деятельности, опубликованных ими на страницах периодически издаваемых «Известий Юридического факультета».
Стоит признать, что когда-то культурный уровень населения Харбина, не без помощи русской диаспоры, был чрезвычайно высок. В городе насчитывались десятки школ, гимназий, реальных училищ, где, случалось, преподавали даже профессора. Харбинская молодежь стремилась учиться, и среди нее почти не было тех юношей и девушек, которые не имели бы среднего образования. Каждый учащийся, проходивший курс наук, постигал помимо физики, химии и математики такие дисциплины, как гигиена и космография. А всего предметов в школьной программе насчитывалось тогда около тридцати. Среди них особое внимание уделялось русской литературе, отечественной истории и русскому языку. [1]
В 1920-х годах при деятельном участии русских деятелей искусств, эмигрировавших в Китай, была создана городская балетная школа. На сцене харбинской оперы в разные годы пели Ф. И. Шаляпин, С. М. Лемешев, И. С. Козловский. Самым первым музыкальным коллективом Харбина был городской симфонический оркестр, который появился с момента основания города и просуществовал в своем неизменном составе до 1946 года.
Незадолго до Второй мировой войны, в год столетия смерти Пушкина, вокруг его имени ненадолго объединилась вся зарубежная Россия, несмотря остроту идейных разногласий.
В феврале 1937 года была открыта Пушкинская выставка, организованная по предложению члена юбилейного комитета П. Савостьянова. На ней были представлены не только прижизненные издания поэта, но и предметы русского быта того времени и картины.[5]
За полвека русского присутствия в Северо-Восточном Китае город обзавелся многими памятниками культуры.
После Октябрьской революции и гражданской войны офицеры белого движения привлекали внимание китайских генералов и маршалов. Уже в 1923 году на службе у маршала Чжан Дху Чана состоял хорошо выученный русский офицерский отряд генерал-лейтенанта Константина Петровича Нечаева, насчитывающий в своих рядах более 3000 человек.
В годы японской оккупации русскому населению Харбина приходилось нелегко. Долгие годы японская оккупационная власть рассматривала русскую диаспору в основном в качестве исправных налогоплательщиков и поставщика кадров для решения тактических военных задач.
После смерти Сталина наступило охлаждение в советско-китайских отношениях. Это охлаждение отношений вызвало последнюю массовую волну возвращения русских из Маньчжурии в СССР. Ряд указов Президиума Верховного Совета СССР 1946–1948 годов, говоривших о праве получения советского гражданства бывшими подданными Российской империи, а также лицами, по тем или иным причинам ранее утратившими советское гражданство, открыл дорогу на родину десяткам тысяч человек из Франции и Китая, США и Бельгии, Югославии и Канады. [5]
В 1952 году по решению, принятому в Москве, за 30 лет до законного срока, КВЖД была передана безвозмездно в собственность Китайской Народной Республики. После подписания соответствующего договора между СССР и Китаем вновь наступили трудные времена для русских служащих дороги, потому что китайские власти во главе с Мао Цзэдуном стали демонстрировать свою неприкрытую враждебность. В 1954 году, после объявления Советским Союзом призыва к харбинцам русского происхождения «о возвращении на родину для разработки целинных земель», продолжился невольный исход из Харбина в Советский Союз тех горожан, кто более других был убежден, что советская власть эволюционировала в сторону либерально-демократической республики.
Гончаренко О.Г. утверждает, что в 1954 году русская культурная общность в Харбине и Маньчжурии прекратила свое существование. [5]
В 1956 году состоялся отъезд последней партии русских в другие страны, включая Австралию и США, и в Харбине осталось небольшое количество русскоязычных жителей.
Так, четверть века спустя после того как большинство харбинской профессуры покинуло коммунистический Китай, в 1972 году в Сиднее стараниями энтузиастов на правах рукописи был издан «Юбилейный сборник харбинского политехнического института». А за три года до этого в Сан-Франциско свет увидали две брошюры — «Харбинские коммерческие училища» и «Юбилейный сборник 50-летия русского скаута», в котором две пространных главы посвящались скаутам зарубежного Дальневосточья и харбинским скаутам, в частности. В США была подготовлена к печати любопытная рукопись А. Я. Слободчикова «Записки русского адвоката о китайском суде». [5]
Исход русских из Харбина, а также Шанхая, Тянь-зиня, Циндао и других городов Китая был продиктован соображениями эмоционального, часто ностальгического характера, выразившихся в безоглядном возвращении в СССР — у одних, и неприятием победившей в Китае коммунистической идеологии — у других. В то же время на родине многие из вернувшихся достигли больших успехов, особенно на ниве науки, в области искусства и литературы. Широкой популярностью и любовью до сих пор пользуются имена А. Н. Вертинского и О. Лундстрема, известны книги и статьи Н. Ильиной, A. Хейдока, Л. Кравченко, Б. Юльского, Л. Хаиндравы. В среде российских синологов стали хорошо известны имена крупных ученых русского зарубежья на Дальнем Востоке — Г. В. Мелихова, В. С. Таскина, Е. П. Таскиной, B. С. Старикова, А. Г. Малявкина. В наши дни в России активно действует ассоциация «Харбин», выросшая из созданной еще в советское время Ассоциации друзей Харбинского политехнического института и открывшая отделения в Москве, Новосибирске, Сыктывкаре, Саратове. [4]
Оставление русскими Харбина послужило началом постепенного и целенаправленного стирания китайской администрацией следов их пребывания в городе, и прежде всего, разрушения памятных мест и святынь, каковыми во все времена на Руси являлись храмы Божьи. Всего же в Китае в 1880–1941 годах было воздвигнуто более двадцати православных храмов. Большую часть из них китайские власти снесли во время «культурной революции». В конце прошлого века, в 1990 году, в Харбине проживало 22 русских, зарегистрированных в приходе церкви Покрова Пресвятой Богородицы. Именно туда они приходили слушать проповеди протоиерея отца Григория, крещеного китайца по имени Джу Пу.
К концу первого десятилетия XXI века потомков русской эмиграции в Харбине практически не осталось.
Так завершилась история русской цивилизации в Северо-Восточном Китае, берущая свое начало в эпоху монолитной государственной политики правления Александра III.
Продолжая традиции, заложенные еще в ХIХ веке, СВФУ имени М.К. Аммосова расширяет свои связи с вузами Китайской Народной Республики.
Литература
- Анташкевич Е.. Харбин. М., 2012. 783 с.
2. Анташкевич Е.. 33 рассказа о китайском полицейском поручике Сорокине. М., 2012. 527 с.
- Мелихов Г.В. Белый Харбин: Середина 20-х
- Петров В. Город на Сунгари. Вашингтон, 1984.
- http://www.e-reading.by/bookreader.php/1032606/Goncharenko_-_Russkiy_Harbin.html . Гончаренко О.Г. Русский Харбин.
Титов Яков Нестерович — кандидат педагогических наук, доцент кафедры русского языка как иностранного филологического факультета СВФУ, г. Якутск.
Ли Чжэн — студент Харбинского научно-технического университета, г. Харбин.