Устное народное творчество: способы хранения и передачи информации

Folklore: ways of storing and transmitting information

Л. Л. Габышева

L. L. Gabysheva

Аннотация: Статья посвящена анализу механизмов коллективной памяти традиционной культуры, которая использует слово как мнемоническую программу устных текстов и сюжетов. Другим элементом семиотического механизма хранения информации является формула, связанная с базисными структурами фольклорного текста, ответственными за передачу культурного опыта. Интерес с этой точки зрения представляют и структурно-семантические связи малых жанров фольклора. Одно и то же сообщение кодируется различными способами: в форме вопроса или поучения, развернутого сюжетного текста или ссылки на этот сюжет.

Abstract: The article is devoted to the analysis of the mechanisms of the collective memory of traditional culture, which uses the word as a mnemonic program of oral texts and plots. Another element of the semiotic mechanism of information storage is the formula associated with the basic structures of the folklore text, responsible for the transfer of cultural experience.

Ключевые слова: фольклор, устная память, семиотический механизм, язык, формула, трансформация

Key words: folklore, oral memory, semiotic mechanism, language, formula, transformation

Информационно-семиотический подход к культуре неизмеримо расширил и во многом изменил существующие представления о природе устного народного творчества, о взаимоотношениях языка и вторичных знаковых систем, о функциях культурного символа и слова. Культура в бесписьменном обществе, испытывая постоянную потребность в хранении и передаче информации, оказывается в затруднительной ситуации при фиксации ее изустно и трансляции от поколения к поколению. В качестве способов компрессии и передачи культурного опыта используются метафоры, вторичные номинации, языковые клише, эпические формулы, культурные символы и артефакты, обряды, способные, как показал анализ,  сохранять в свернутом виде сюжетные схемы и другие семиотические образования и переносить их из одного хронологического пласта культуры в другой. В целях предохранения сообщения от «шумов и помех» устная коллективная память создает множественность способов кодирования и каналов его передачи, строит мнемонические программы текстов и сюжетов, вырабатывает сложный семиотический механизм хранения и трансляции информации.  Информационные структуры устной культуры являются «мыслящими структурами»; они «для своей “работы” требуют интеллектуального собеседника» [2,1996: 2–3], имеющего познания в самых различных областях жизни. Таким образом, метафоричность и формульность языка фольклора, наличие перифраз и анаграмм, способность культурного текста к трансформации и т. д., связаны, кроме всего прочего, с информационной природой устного народного творчества, с  особенностями кодирования сообщения в условиях бесписьменного общества.

    Язык, будучи инструментом ментального упорядочения действительности, используется в условиях бесписьменного общества как универсальный культурный код. В способах членения и классификации явлений действительности лексическими средствами отражается определенное представление о мире; язык по сути дела представляет собой организованную классификацию человеческого опыта. Взаимодействие языка и культуры, о котором так много написано, можно наглядно, как «в пробирке», представить на примере семантического устройства многозначного слова *qara, известного тюркским и монгольским языкам. Указанное имя в тюркских языках имеет значения: ‘черный’ – ‘ночь’ – ‘тень’ – ‘земля’ – ‘рогатый скот’ – ‘социальный низ’ – ‘злой дух’ – ‘север’ и др.; его можно представить как свернутый диахронический текст, отражающий фрагмент двоичной мифологической классификации, построенной на ассоциации и тождестве частей мироздания и суток, божеств и пространственных направлений, животных и социальных групп. Любопытно, что данная структура зафиксирована в тюрко-монгольских языках дважды: не только в полисемантическом имени *qara, но и в уникальной системе цветосимволики, которая объединяла в тюркских, отчасти монгольских, языках номинации шаманов и кузнецов, домашних животных и пищи, частей дома и пространственных направлений, социальные термины и этнонимы (черные и белые шаманы и кузнецы, черный и белый скот – рогатый скот и кони, черная и белая пища, т. е. мясная и молочная и др.). Указанная классификация, отражающая своеобразную систему членения мира, его категоризацию, представляет, по существу, встроенную в лексикон двоичную мифологическую систему, основанную на ассоциации и тождестве цвета, животных, пищи, социальных групп, сторон света и т. д. [1, 2003: 182-271]. Цветовые номинации шаманов, частей дома, животных, пищи были соотнесены между собой в рамках ритуала: «черный шаман» камлал в «черном доме», приносил в жертву «черный скот», брызгал «черной пищей». Культура в условиях бесписьменного общества использует в поисках оптимальных способов хранения и передачи информации семантическую структуру слова, его парадигматические и синтагматические связи, встраивает в лексические модели и таксономии мифологические классификации.

    Другим устойчивым элементом фольклорного текста является формула, которая связана с его базисными структурами, ответственными за сохранение и передачу культурного опыта. До сих пор остаются без должного внимания исследователей информационные структуры, своеобразные мнемонические программы текстов и сюжетов, которые сохранили и донесли до наших дней эпические формулы олонхо.  Формула, подобно символу, способна сохранять в свернутом виде исключительно обширную и значительную информацию. Компрессия смысла может достигаться путем использования в качестве «рамки» формулы готовых, к тому же хорошо известных схем, заключающих в себе весь мир. Функцию такой «удобной схемы» выполняет, например, в фольклоре тюркских народов структура «четыре стороны (угла) света». В олонхо в пространственную рамку «четыре стороны света» заключены структура жилища и символические образы птиц, животных, растений, масти коней и т. д., соотнесенные как друг с другом, так и со сторонами света. Части традиционного якутского жилища, фундамент которого был строго ориентирован по сторонам света, имели яркие семиотические характеристики и различались по признакам ‘солнечный’/‘теневой’, мужской’/‘женский’, ‘социальный верх’/‘социальный низ’ и т. д. Указанные характеристики приписывались соотнесенным с той или иной стороной жилища символам; семиотическая структура дома задавала «правила» прочтения текста; формула олонхо таким образом кодировала различные космологические и социальные структуры [1, 2003: 272-377].

Способность фольклорного текста к трансформации, например, сказки в паремию, и, наоборот, «разворачивание» слова или паремии в повествовательный текст, демонстрируют динамизм и гибкость фольклора как информационной системы. Семантические и структурные связи малых жанров фольклора связаны с механизмом консервации и хранения культурной информации в условиях бесписьменного общества. Одно и то же сообщение кодируется различными способами: в форме вопроса (загадки) или поучения (пословицы), развернутого сюжетного текста (притчи, сказки) или ссылки на этот сюжет, причем меняется не только объем текста, но и его внутренняя структура; трансформация происходит по определенным правилам [1, 2003: 378-417]. В этих случаях мы имеем дело с компрессией информации и вместе с тем с ее избыточностью, необходимой в условиях устной передачи сообщения через время и пространство.

Культура, постоянно вырабатывая наиболее выгодные и компактные способы хранения и передачи информации, перемещает границы между текстами, переводит их из одной системы знаков в другую. Память культуры не есть накопление и неподвижное хранение информации, а представляет собой механизм активного и постоянно нового моделирования, хотя и обращенного в историческое прошлое.

Литература

1.Габышева Л.Л. Слово в контексте мифопоэтической картины мира. —  М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2003 (Чтения по истории и теории культуры). – 192 с.

2.Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семиосфера – история. М.: Языки русской культуры, 1996.- 464 с.

Габышева Луиза Львовна — д.ф.н., профессор СВФУ, г. Якутск.