Правовые и практические аспекты лингвистической экспертизы

по делам об экстремизме на материале социальных сетей

Legal and practical aspects of linguistic expertise

on cases of extremism based on the material of social networks

В.В. Радченко, А.Ю. Кириллова

V.V. Radchenko, A.Yu. Kirillova

Аннотация: Статья посвященаисследованию вербального экстремизма в сети Интернет в аспекте общей конфликтогенности медийного дискурса. Авторы уделяют внимание разграничению понятий бытовой и социальной враждебности, рассматривая их с точки зрения семантики и прагматики речевых единиц, формирующих текст с признаками вербального экстремизма.

Abstract: The article is devoted to the study of verbal extremism on the Internet in the aspect of the general conflictogenicity of media discourse. The authors pay attention to the distinction between the concepts of everyday and social hostility, considering them from the point of view of the semantics and pragmatics of speech units that form a text with signs of verbal extremism.

Ключевые слова: вербальный экстремизм, медиасообщество, медиадискурс, конфликтогенность.

Key words: verbal extremism, media community, media discourse, conflictogenicity.

Экстремизм остается одной из самых актуальных проблем современной России в связи с нарастающими проявлениями враждебности в обществе и усилением экстремистской деятельности через Интернет.

Как правило, экстремистское содержание сайтов представляет трудности для отслеживания правоохранительными органами [1]. Однако в последнее время экстремизм приобретает незавуалированный характер. Так, на фоне спецоперации на Украине американская компании Meta временно разрешила размещать в своих социальных сетях Facebook и Instagram призывы к насилию в отношении российских военных. Другими словами, ненавидеть русских в американских социальных сетях теперь можно официально. Это не будет считаться нарушением закона в отличие от ненавистнических записей, касающихся других национальностей. Русофобия в настоящее время приобретает колоссальный размах.

В сфере общения в социальных сетях происходит популяризация квазианонимных групп и сообществ, каналы коммуникации которых используют травлю и троллинг. Эта среда характеризуется пониженным порогом толерантности и повышенной
агрессивностью дискурса [1].

28 октября 2021 г. Пленум Верховного суда Российской Федерации сделал принципиально важные разъяснения по поводу дел, связанных с экстремизмом, внеся дополнения в постановление от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности». В своих разъяснениях Верховный Суд ориентирует правоприменителей на тщательное изучение всех обстоятельств дела: необходимо учитывать в том числе форму и содержание размещенной информации, ее контекст и т.п.

Размещение лицом в сети «Интернет», в частности, на своей странице или на страницах других пользователей материала может быть квалифицировано как экстремистская деятельность только в случаях, когда установлено, что лицо, разместившее такой материал, имело осознание и умысел. При решении этого вопроса суду следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать в том числе форму и содержание размещенной информации, ее контекст, наличие и содержание комментариев данного лица или иного выражения отношения к ней, содержание всей страницы данного лица, сведения о деятельности такого лица до и после размещения информации, в частности, о совершении действий, направленных на увеличение количества просмотров и расширение пользовательской аудитории, данные о его личности (например, приверженность радикальной идеологии, участие в экстремистских объединениях, привлечение ранее лица к административной и (или) уголовной ответственности за правонарушения и преступления экстремистской направленности) [5].

Преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, следует отграничивать от преступлений, совершенных на почве личных неприязненных отношений.

Главную проблему анализа межличностного бытового дискурса представляет различение бытовой и социальной враждебности, о необходимости которого говорят многие специалисты (см., например, [4]).

Бытовая враждебность является следствием ситуативно обусловленного конфликта, а социальная враждебность, напротив, является следствием этнической или религиозной интолерантности. Лишь конфликты второго типа могут быть расценены как проявление экстремизма в разговорной речи. Но, к сожалению, нередки случаи, когда конфликт, возникший на бытовой почве, неверно интерпретируется как национальный/религиозный. Причиной такого смешения являются избираемые коммуникантами речевые средства.

Без знания условий возникновения и протекания ссоры правильная экспертная оценка бытового диалога оказывается невозможной.

Вместе с тем, как показывает практика, установление обстоятельств речевого конфликта по протоколам допросов потерпевших/свидетелей часто бывает затруднено по причине тенденциозного описания коммуникативной ситуации конфликтующими сторонами. При этом следственные органы, как правило, предоставляют эксперту только текст, выносимый на экспертизу, без дополнительной информации (где было размещено высказывание, при каких обстоятельствах).

Умолчание о значимых обстоятельствах протекания ссоры, сделанным экспертом, формирует картину речевого преступления на национальной почве, в то время как ссора может иметь бытовой характер. Избежать подобных ошибок возможно лишь путем тщательной фиксации признаков правонарушения. И предоставления эксперту другой значимой информации при необходимости. Предлагаемое требование к предоставляемым материалам существенно уменьшит количество обращений в судебно-следственные органы в случае межличностных бытовых конфликтов и в то же время снизит вероятность экспертных ошибок [2].

При переводе признаков преступления, отраженных в законодательстве, на метаязык лингвистической семантики выделяются две особые группы признаков, которые должны интересовать эксперта. Первая группа – семантические признаки, поскольку «экстремистский» текст в прямой или косвенной форме передает негативную информацию о национальной/религиозной группе или положительное отношение к какому-либо радикальному политическому течению. Вторая группа признаков – прагматические. С точки зрения прагматики экстремистские тексты содержат следующие виды высказываний:

– побуждения к действиям против группы;

– утверждения о действиях против группы, негативном отношении к ней, негативных качествах ее представителей;

– унижение представителей группы;

– угроза представителям группы [2].

Семантические и прагматические признаки экстремистского значения встречаются в разных комбинациях, многообразие которых, однако, ограничено особенностями коммуникативной ситуации и может быть сведено к конечному перечню дискурсивных типов. Как правило, искомые семантические компоненты обнаруживаются в репликах, порожденных в ходе бытовых межличностных конфликтов, в публичных высказываниях
(в том числе в комментариях пользователей социальных сетей) [2].

В результате анализа мы выявили следующие речевые жанры, посредством которых проявляются признаки вербального экстремизма в социальных сетях:  

• Побуждения к действиям против группы («Тогда всю киргизскую диаспору в Якутии вырезать поголовно всех», «Киргизы не имеют права жить в Якутии! Убить всех киргизов»);
• Утверждения о действиях против группы, негативном отношении к ней, негативных качествах ее представителей («Я никому не оскорбил свою народу! Он не является гражданином России! Общем среднюю азию и кавказцев полностью не доверять! Они ведут себя как чума. Расстрелять!»);
• Унижение представителей группы («Глупые славяне заслуживают премию Дарвина», «Вы русские необразованные обезьяны», «Это городские навоз как и ты. Для меня киргизы»);
• Угроза представителям группы («Якутов же считают аборигенами, а мы можем просто всех киргизов расстрелять, поубивать, повырезать») и т.д.

Семантические и прагматические признаки экстремистского значения встречаются в разных комбинациях, многообразие которых, однако, ограничено особенностями коммуникативной ситуации и может быть сведено к конечному перечню дискурсивных типов. Как правило, искомые семантические компоненты обнаруживаются в репликах, порожденных в ходе бытовых межличностных конфликтов, в публичных высказываниях (в том числе в комментариях пользователей социальных сетей) [2, 2019].

В необходимых случаях для определения целевой направленности информационных материалов назначается производство лингвистической экспертизы. К производству экспертизы могут привлекаться, помимо лингвистов, и специалисты соответствующей области знаний (психологи, историки, религиоведы, антропологи, философы, политологи и др.). В таком случае назначается производство комплексной экспертизы [5, 2011].

По мнению Председателя правления Ассоциации юристов России Владимира Груздева, Пленум прописывает основные направления для экспертных исследований. Проводить такие исследования должна экспертиза нового типа — медиаэкспертиза. Создание такой экспертизы и разработка методик для соответствующих исследований сегодня является насущной задачей для правового и медиасообщества. В целом внедрение в практику правовых позиций, заложенных в постановлении пленума Верховного суда, позволит значительно усовершенствовать систему привлечения к ответственности за правонарушения в информационной сфере и снять многие из существующих проблем [3, 2021].

Литература

1. Галяшина Е.И. Экстремистский интернет-дискурс: правовые, научные и практические аспекты судебно-лингвистической экспертизы. Теория и практика судебной экспертизы. 2020; 15(2):81-90. [Режим доступа: https://doi.org/10.30764/1819-2785-2020-2-81-90]
2. Доронина С.В. Речевой экстремизм в бытовой межличностной коммуникации // Теория и практика судебной экспертизы. 2019. Том 14. No 2. С. 61–66. [Режим доступа: https://doi.org10.30764/1819-2785-2019-14-2-61-66]
3. Куликов В. Верховный суд объяснил, когда репосты не наказуемы // Российская газета — Столичный выпуск № 248(8599). [Режим доступа: https://www.vsrf.ru/press_center/mass_media/30480]
4. Мишланов В.А. Законодательство РФ об экстремизме и задачи лингвистической экспертизы текстов // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2012. № 3 (19). С.62–69
5. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» // [Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_115712]

Радченко Виктория Вячеславовна – к.ф.н., доцент кафедры русского языка СВФУ им. М.К. Аммосова, г. Якутск.

Кириллова Анна Юрьевна – магистрант отделения «Филологическое обеспечение экспертно-правовой деятельности» Северо-Восточного федерального университета им. М.К. Аммосова, г. Якутск.