Л.И. Румянцева, А.В. Евсеева

Интермедиальное в структуре сюжета повести Л. Улицкой «Сонечка»

The intermediate in the plot structure of L. Ulitskaya’s story «Sonechka»

Л.И. Румянцева, А.В. Евсеева

L.I. Rumyantseva, A.V. Evseeva

Аннотация: В статье рассматриваются интермедиальные элементы, оказывающие влияние на развитие сюжета повести. В ходе анализа установлено, что при разработке системы персонажей описания картин, т.е. живописные экфрасисы, способствуют созданию многозначительного мифологического подтекста. Констатируется, что глубинный смысл произведения Улицкой наиболее полно раскрывается посредством интертекстуальных отсылок и аллюзий.

Abstract: The article discusses the intermediate elements that influence the development of the story’s plot. During the analysis, it was found that painting descriptions, or pictorial ecphrasies, in a made of character system contribute to the creation of a meaningful mythological subtext. It is stated that the deep meaning of Ulitskaya’s work is most fully revealed through intertextual references and allusions.

Ключевые слова: интермедиальность, живопись, интертекстуальность, аллюзии, мифологизация.

Keywords: intermediality, painting, intertextuality, allusions mythologization.

В современную эпоху цифровизации и высоких технологий ученые давно выяснили, что тип мышления человека превратился в клиповый, или фрагментарный, когда восприятие информации сопровождается визуальными образами. Схожая тенденция активно прослеживается также в литературном процессе с конца ХХ века, в частности, в творчестве символистов и постмодернистов, заключающаяся в привлечении в художественном тексте элементов и приемов другого вида искусства с целью обогащения культурного контекста, расширения интеллектуального поля и в данном случае актуализации аудиовизуального мышления современного читателя. Явление получило название «интермедиальность» (англ. Inter+media\art=intermedia\interart) и определяется, как «особый тип структурных взаимосвязей внутри художественного произведения, основанный на взаимодействии языков различных видов искусства в системе единого художественного целого» [Тишунина, 2002: 101] Термин впервые был введен немецким ученым Ханзен-Леве [Hansen-Löve,1986: 291-360], а обосновал отечественный философ И.П. Ильин [Ильин, 1996]. Термин «интермедиальность» иногда рассматривают как разновидность интертекстуальности с тем лишь отличием, что происходит отсылка к произведению другого вида искусства [Фатеева, 2006: 280 с]. Наиболее точной и близкой к нашему исследованию является идея И.А. Сухановой, представляющая интермедиальность как прием вербализации элементов другого вида искусства, в  нашем случае живописи, посредством описания в литературном тексте [Суханова, 2015: 119–123 с].

Творчество Людмилы Евгеньевны Улицкой безусловно богато как интертекстуальными, так и интермедиальными связями. «Повести и романы Улицкой связаны с произведениями различных видов искусства – изобразительного и музыкального. «Интермедиальность» является устойчивой особенностью поэтики ее прозы» [Егорова, 2007: 4 с]. Интермедиальные связи прослеживаются в таких произведениях Л. Улицкой, как «Медея и её дети», «Зеленый шатер», «Казус Кукоцкого»и др.

Первым произведением, принесшим ей признание в литературном сообществе, за которую писательница была номинирована в 2005 г. на Русскую Букеревскую премию, является повесть «Сонечка» (1992 г.), рассказывающая про судьбу невзрачной, угловатой, отличающейся страстной любовью к чтению девушки, потом взрослой женщины — домохозяйки, также преданно посвятившей себя заботам о семье – муже Роберте Викторовиче, репрессериванном художнике и дочери Тане, обаятельной гимназистке, унаследовавшей от отца дар к искусству. Счастливое, удачно обустроенное семейное гнездо под крылом хлопотливой, верной супруги и уважаемого в творческой интеллигенции супруга в один миг терпит крах под воздействием чар одноклассницы Тани – Яси, ставшей для старого художника последним дыханием любви и вдохновения. Все герои повести так или иначе связаны с миром искусства: Сонечка, ищущая успокоения от внешних невзгод в литературе, Роберт Викторович, картины которого принесли ему «воскрешение и посмертную славу», Таня, оказавшаяся «невероятно способной и к музыке, и к рисованию», Яся, мечтающая поступить в театральное училище. Следовательно, композиционно-сюжетное построение повести включает элементы других видов искусства. При этом интермедиальный прием в заданном направлении в форме экфрасиса, по определению Ковтуна Н.В., как «одна из самых привычных форм взаимодействия визуального и вербального искусств, словесное описание рукотворного произведения искусства» [Ковтун, 2012: 94], содержит, главным образом, живописное начало в повести. Носителем выступают написанные Робертом Викторовича женские портреты главной героини Сонечки и юной любовницы Яси, выражающие мифологический план их образов. Интертекстуальному исследованию женских образов в «Сонечке» было посвящено достаточное количество статей, среди которых значимыми являются работы упомянутой Н.В. Ковтун, А.Ш. Абдуллиной и Е.А. Латыповой, Т.А. Загидулиной, Т. Йовович. Обобщая выводы авторов о прообразе Сонечки, можно утверждать, что из русской классики наиболее ярков создании образа Сонечки Улицкой интертекстуальные связи прослеживаются в образах Сони Мармеладовой Ф.М. Достоевского, Сони Ростовой из «Войны и мира» с идеей христианского смирения, кротости, всепрощения. Образ роковой красавицы Яси по звучанию имени близок к Асе Тургенева из одноименной повести, а Таня к Татьяне Лариной Пушкина.

Интермедиальное содержание повести через живопись создает образ профессионального художника Роберта Викторовича. Прежде всего, это наличие собственно интермедиального приема в литературном тексте – экфрасиса, словесного описания изобразительного предмета, выполняющий эстетическую и символическую функцию. В данном случае – это портреты Сонечки и Яси, отражающиеих глубинные архетипические образы, а также реализующие поиск творческого пути самого художника. Ковтун говорит о структурообразующей роли в тексте мифологического подтекста. Так, в образе Сонечки угадывается мифический образ серебряного века о Софии Премудрости Божьей из сюжета о художнике и музе, проявляющаяся в становлении музой для своего супруга в качестве преданной спутницы жизни [Аверинцев, 1977: 71]. Ее древнее происхождение подтверждается в описании её портрета: «Портрет был чудесный, и женское лицо было благородным, тонким, нездешнего времени. Ее, Сонечкино, лицо» [Улицкая,2013:  14]. Вместе с тем образ Сонечки наделен земным началом: как «прильнувшую к земле жизнь» размышляет будущий муж о предстоящем браке с Сонечкой, что оправдывается погружением Сонечки в семейный быт с той же степенью рвения, как и к книгам до замужества.

В противоположность приземленности Сонечки чистым, эстетически возвышенным началом обладает Яся, ставшая для художника последней музой. Портрет Яси выписан подробно, но не во всех красках, а с преобладанием белого, прозрачного и пустого. Ее красота отмечена ледяной белизной того сорта, который Роберт Викторович называл белое-неживое. В Ясе словно воплощаются «многотрудные мысли» художника о природе белого. «Он заканчивал свои белые серии. …все то, что житейскому взгляду кажется белым, а Роберту Викторовичу представлялось мучительной дорогой в поисках идеального и тайного» [Улицкая,2013:86].  С тем, что ее появление в жизни художника предопределено, готова согласиться и Соня: «Как это справедливо, что рядом с ним будет эта молодая красотка, нежная и тонкая, и равная ему по всей исключительности и незаурядности, и как мудро устроила жизнь, что привела ему под старость такое чудо, которое заставило его снова обернуться к тому, что в нем есть самое главное, к его художеству…» [Улицкая,2013:75].  Появление Яси прерывает тот творческий кризис, в который приводит художника поиски идеального белого. Профессиональным взглядом творца оценивает Роберт Викторович драгоценность молодой материи, словно прозревая в ней материал для лепки. Его вдохновляет фактура, «как будто на токарном станке выточенная из самого белого и теплого дерева». Ковтун сравнивает образ Яси, исходя из фарфоровой белизны кожи, сверкающей под лунным светом и холодом, с демоницей Лилит, в каббалистической традиции являющейся соблазнительницей мужчин и духом ночи: «Никогда не видел он такой лунной, такой металлической яркости тела» [Улицкая,2013:62]. Демоницу Лилит изображают в облике крылатого демона, змеи или совы [5, 1990:312–313]. Важно отметить, что коза, сова и змея – непременные атрибуты богини Афины. Подтверждением этой взаимосвязи служит сцена прибытия Яси в Москву, когда она переодевается в туалете Казанского вокзала, похожая на момент крещения или омовения: «раздевшись догола на глазах очумевших азиаток, клубящихся в этом смрадном месте, она обтерлась с ног до головы, достала из той же клетчатой сумки завернутую в две газеты, давно хранимую для этого случая белую блузку с оборкой на воротнике, переоделась и, бросив полотенце в ржавую проволочную корзину, пошла завоевывать Москву» [Улицкая, 2013:51]. Данный эпизод воспроизводит несколько мифических сюжетов: отбрасывание змеиной кожи, восстание из адского подземелья и аллюзия к мифу о Медузе горгоне, который напоминает Роберт Викторович, привыкший после лагеря спать, «накрутив себе на головку полотенце».Завершающим эпизодом интермедиального анализа повести является посмертная выставка картин Роберта Викторовича, устроенной Сонечкой, а далее эти  «пятьдесят две белые картины Роберта Викторовича разошлись по миру» и «на аукционах современного искусства каждая вновь появляющаяся приводит коллекционеров в предынфарктное состояние» [Улицкая, 2013:89].  Тем самым, Роберт Викторович в поисках истины, высшего дара приходит к постижению женской красоты, сумевшей воплотить всю его творческую силу.

Таким образом, интермедиальное содержание повести через приемы экфрасиса, сюжетного построения, интертекстуальных отсылок позволяют создавать символический план произведения иллюзиями к мифическим образам и сюжетам, наделяя повесть глубинным смыслом. Все это говорит о высоком потенциале интермедиальности как способа расширения культурного наследия литературного произведения.

Литература

  1. 1.      Аверинцев, С.С. Поэтика ранневизантийской литературы // АверинцевС.С.Поэтика ранневизантийской литературы. – М., 1977 – С. 342.

Румянцева Лена Иннокентьевна – кандидат филологических наук, доцент кафедры русской литературы ХХ века и теории литературы филологического факультета Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова, г. Якутск.

Евсеева Алиса Владимировна – студентка 1 курса магистратуры по программе «Прикладная филология в профессиональной деятельности» филологического факультета Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова, г. Якутск.